Побег из Фестунг Бреслау - [32]

— Вы — некомпетентны! Вы попросту некомпетентны!!!

— Я все так же не понял…

— Чего вы не поняли? Два пеленгатора, пеший пеленг, специальный взвод и… знаете что?

— Ну?

— Знаете, что мы нашли?

— Нет.

Понятное дело, сейчас Шильке просто издевался.

Коллеги глядели уже с некоторым изумлением. Неужто осужденный не знает, что его ожидает смертный приговор? А ведь он явно на слабоумного не был похож. Явно. Так что же за этим скрывалось? Наиболее умные коллеги даже перестали незаметно отступать в сторону.

— Лейтенант, — было похоже, что Хайгель вдруг успокоился. — Я не привык разговаривать на столь низком уровне.

— Если герр майор говорит о вычислениях, то я обнаружил в них ошибки. Я их исправил, что можно проверить в зале для совещаний.

— Снова ваши рисуночки? Цветные линеечки? Вы — идиот.

Присутствующие в зале окаменели. Лемпп глядел на Шильке со странной смесью презрения и превосходства одновременно. Ну а Хайгель рявкнул еще громче:

— Так вот, этой вашей радиостанции нет!!!

Шильке пожал плечами.

— Совсем даже наоборот. Она имеется.

— Где? Где-нибудь в советском укрытии?..

— Она находится у меня в кабинете, герр майор. Вместе с шифровальными книжками Иванов.

Могло показаться, что тишина — это просто тишина, но у той, что воцарилась теперь в кабинете, имелись какие-то странные оттенки. Изумление и нарастающее любопытство со стороны коллег молчали, все-таки, по-другому, чем презрение Лемппа или бешенство Хайгеля. Так все стояли какое-то время.

— Что вы сказали? — практически прошептал майор.

— Что у меня в кабинете находится советская радиостанция и шифры.

Воздух, похоже, превратился в смолу. Все движения вдруг замедлились, сложно было даже отвести взгляд.

— Ага, — буркнул Хайгель. На его лице невозможно было прочесть какую-либо мысль, какое-либо чувство. — И мы, конечно же, можем поглядеть.

— Да пожалуйста, — Шильке первым бросился открыть дверь.

Секретарши мгновенно почувствовали, что в соответствии с планом экзекуции что-то пошло не так. В них сработал профессиональный инстинкт и сообразительность. Та из них, которая как раз укладывала бумаги на полке, услужливо сошла лейтенанту с дороги.

В его же кабинете, увидав такое количество офицеров, как повар, так и телефонистка вытянулись по стойке смирно. Хайгель, мрачный и молчащий, словно градовая туча, подошел к столу, на котором стояла радиостанция. Из майора как будто бы спустили воздух. Остальные офицеры с любопытством заглядывали ему через плечо. Лемпп не знал, куда спрятать глаза.

— И вы не схватили ни единого агента? — еще схватился майор за последнюю спасательную доску.

— И как, по-вашему, я мог бы их схватить?

В этот момент Хайни распахнул дверь пропустил полковника Титца, так что Шильке тут же воспользовался случаем и повторил громче:

— И вот как я мог хватать агентов? — почти что крикнул он. — Имея в качестве помощи этого вот парнишку, повара и телефонистку?

И, как будто бы только сейчас сориентировавшись, что вошел командир, он вытянулся перед тем во фрунт. Но Титц тут же жестом успокоил все доклады.

— От этого вот парня я приблизительно знаю, что произошло, — сказал он. — Но…

Ему не было суждено закончить. Увидав высокое начальство, телефонистка захлюпала носом.

— Я не могла гнаться за какими-либо агентами, герр полковник, — начала оправдываться она. — Не могла, потому что у меня туфли на каблуках. И я не умею стрелять. Эти трое вот гнались, а я, простите, не гналась. Я не могла.

Титц инстинктивно улыбнулся.

— Ну конечно же, конечно же, фройляйн. Никто от вас этого и не требует.

— А герр лейтенант взял меня на войну, и ему пришлось во время всей операции меня успокаивать.

Полковник сжал губы, чтобы не рассмеяться. Он положил девушке руку на плечо.

— К сожалению, его можно оправдать. Он действовал в состоянии наивысшей необходимости.

— И заберите у меня, пожалуйста, этот автомат, — протянула та шмайссер без обоймы, — а не то я, того не желая, кого-нибудь застрелю.

— Ну конечно же, конечно, фройляйн. — Как бы случайно, Титц прикрыл лицо рукой. — Думаю, что длительный отпуск будет для вас достаточной наградой за те нервы, которые вы потратили в ходе этой бравурно исполненной операции.

— Так точно! Спасибо вам, герр полковник.

Тот сделал еще один шаг. Повар, услышав про отпуск, пожелал выглядеть как можно лучше.

— Ну а я — истинный солдат. Я сражался под Верденом!

— Старая гвардия не ржавеет. Поздравляю вас, гренадер. И где ваша семья?

— В Пруссии, в Гамбурге и в Дрездене, герр полковник.

— Хмм, в Пруссию, естественно, вы уже не доберетесь, в Гамбург ехать страшно, потому что город все время бомбардируют. Я выпишу вам приказ на выезд в Дрезден, туда, по крайней мере, никакие бомбардировщики не достанут.

— Благодарю, герр…

— Это он первым ворвался в дверь, — перебил его Шильке.

Титц лишь изумленно качал головой.

— Невероятно, насколько способен посвятить себя обычный солдат. И насколько он способен быть эффективным, — решил добить кого-то из присутствующих зале полковник, — в особенности же, по сравнению, к примеру, с профессионалами, располагающими пеленгаторами и специальным взводом. Хмм, действительно странно, meine Herren?