Побег аферистки - [37]
— Все восстановится…
— Вот говорю с тобой… а кажется, что это не ты. Бред просто…
— Да ты не тушуйся! Я все понимаю. Преодолеем, Танюша. Вместе все преодолеем.
— Надеюсь. Меня не это беспокоит. Тамара, помоги в одном деле, — девушка поколебалась, вдруг ей показалось, что не к тому человеку она обратилась. Но вот сомнение отступило, и она решилась продолжать: — Ты знаешь, что в этой аварии погибла еще одна девушка?
— Слышала.
— Почему-то я знаю, что она, как и я, — сирота. Ее некому похоронить. Не могу я допустить, чтобы ее предали земле без батюшки, без креста, не отпели душу. Понимаешь?
— А кто она тебе?
Татьяна напряженно задумалась, словно прислушивалась — не тот ли это момент, когда сознание пронзают внезапные озарения. Затем отрицательно покачала головой.
— Ничего больше не помню. А может, ничего больше и не знала, — она с минуту помолчала. Потом вздохнула и продолжила: — Помоги, похорони ее по-человечески на нашем кладбище. Пусть хоть я буду посещать ее могилу, носить цветы. Ведь она меня прикрыла и этим спасла. Понимаешь?
— Даже так?
— Именно так. Меня толкнуло трубой уже тогда, когда она упала на мои колени, — Татьяна приложила руку ко лбу, прикрыла глаза, вспоминая. — Было так… Она упала на мои колени… И я тут же инстинктивно отклонилась от нее в сторону, прянула вправо, к дверце. Ну-у, я увернулась от проявившейся на этой девушке гибели! — рассказчица интонационно подчеркнула слово «гибели».
Говорила она медленно, словно не вспоминала, а комментировала картины, прокручиваемые ее восстановительным воображением, и будто с трудом находила каждое нужное слово. И будто несла суровую ответственность за все сказанное.
— Да ты не волнуйся, Тань…
— Это произошло мгновенно, но это помогло мне почуять опасность и среагировать на нее — я не просто увернулась. Я отклонилась. И естественно, при этом моя голова ушла вниз, словно я нагнулась набок. Вот что важно… — я… я отклонилась и нагнулась! Проникшие в кабину трубы прошли выше и остались в стороне, слева от меня. А меня все равно что-то зацепило… Н-не знаю. Но разве без этой девушки я выжила бы?
— У тебя всегда была хорошая интуиция, Танюша. И отличная реакция! Ты помнишь, как ловила подачи в волейболе?
Рассказчица подняла руку, помахала ею, вроде просила не мешать воспоминаниям. Тамара Михайловна притихла.
— Сначала мне казалось, что я опасность ощутила кожей, словно это был какой-то слабый толчок ветерка. Ну-у… и поэтому, придя в сознание или погружаясь в беспамятство, по инерции выволокла рядом сидящую девушку из машины — куда-то тащила ее, отдаляла от опасного места. Я тогда с уверенностью знала, что моя задача была спасти ее. А теперь точно так же знаю — закрыла она меня собой, я это тут же поняла и старалась отплатить ей взаимностью.
— Тебе не полезно волноваться… — робко произнесла Тамара Михайловна. — Я о тебе волнуюсь. Может, позже расскажешь остальное.
Татьяна покивала головой, соглашаясь.
— Да, собственно, это все, — она спокойнее и более открыто глянула на посетительницу; в глазах стоял уже не вопрос, а отсвет несомненного понимания, что ее просьба будет исполнена: — На вот, возьми на расходы денег, — Татьяна потянулась к сумочке, достала кошелек, подала подруге пачку купюр. — Этого хватит?
Тамара Михайловна сосчитала деньги, деловито вздохнула.
— Хватит, даже с избытком.
— Закажи поминки, пообедайте там, вспомните доброго и искреннего человека.
— Как же ее звали-то? Кого батюшке отпевать?
— Если бы я знала… Назови, как придумаешь, Бог разберется.
— Пусть будет Галина, как мою маму звали. А?
— Хорошо, — согласилась Татьяна. — А вот тебе мои часы.
— Зачем?
— Это опознавательный знак. У нее на руке должны быть точно такие же, только циферблат белый, а не черный. А еще у нее снесено лицо, и на бирке, какие привязывают к мертвецам, есть дата аварии. Тебе она известна. Что еще надо? Ага, вот технический паспорт на часы, здесь номер, по которому можно точно определить их после того, как совпадут внешние признаки.
— Неужели в морге напутают?
— Ну… это на всякий случай, для гарантии. Теперь такое время…
— Сама я не управлюсь, Таня, — грустно покачала головой Тамара Михайловна. — Надо же похлопотать, чтобы мне ее отдали и чтобы оформить все юридически. А это не так просто, когда ты не знаешь даже имени человека. А тем временем кто-то должен позаботиться на месте о яме, гробе, других необходимых вещах. Кого здесь позовешь, когда она чужая?
— Я все продумала, — Татьяна не хотела, чтобы этот разговор выглядел как просьба. Ведь с ее стороны это была обязанность перед погибшей, а со стороны ее подруг — обязанность перед нею. Правда, если бы она была на ногах, тогда все безоговорочно пришли бы к ней и помогали, а так… — Позови ко мне… Гришу, — решилась Татьяна выговорить это имя вслух. — Пусть завтра приедет, прямо утром постарается. Я с ним поговорю, он не откажет.
Воцарилась неловкая тишина. Тамара Михайловна посмотрела по сторонам, затем вынула из сумки целлофановый пакет с фруктами, угостила женщин, украдкой наблюдавших за беседой, и остаток положила на Татьянину тумбочку.
— Спешила утром, не приготовила ничего домашнего, извини. Как вас здесь кормят?
Воспоминания о детстве, которое прошло в украинском селе. Размышления о пути, пройденном в науке, и о творческом пути в литературе. Рассказ об отце-фронтовике и о маме, о счастливом браке, о друзьях и подругах — вообще о ценностях, без которых человек не может жить.Книга интересна деталями той эпохи, которая составила стержень ХХ века, написана в искреннем, доверительном тоне, живым образным языком.
Сложно, практически невозможно понять прошлое вне судеб тех, кто его творил.М. Бердник.
Неожиданный звонок возвращает женщину, давно отошедшую от активной деятельности, к общению со старыми знакомыми, ввергает в воспоминания доперестроечного и перестроечного периода. И выясняется, что не все, о ком она сохранила хорошую память, были ее достойны. Они помнили свои прегрешения и, кажется, укорялись ими.Но самое интересное, что Зоя Михайловна, вызвавшая рассказчицу на встречу, не понимает, для чего это сделала и кто руководил ее поступками.Зачем же это случилось? Каков итог этих мистификаций?Впервые рассказ был опубликован под псевдонимном Сотник Л.
Случай — игрок ее величества судьбы… Забавляется, расставляет невидимые сети, создает разные ситуации, порой фантастические — поймает в них кого-нибудь и смотрит, что из этого получится. Если они неблагоприятны человеку, то у него возникнут проблемы, в противном разе ему откроются перспективы с лучшим исходом. И коль уж игра касается нас, как теннис мячика, то остается одно — преодолевать ее, ежечасно превращая трудности в шанс, ибо это судьба играет, а мы-то живем всерьез.Книга о ситуациях в жизни героини, где чувствовался аромат мистики.
Небольшая публикация об опыте работы по совершенствованию творчества детских писателей.
В новой книге из цикла «Когда былого мало» автор показывает интересно прожитую жизнь любознательного человека, «путь, пройденный по земле от первых дней и посейчас». Оглядываясь, она пытается пересмотреть его. Говоря ее же словами — «так подвергаются переоценке и живот, и житие, и жизнь…»Это некое подобие «Тропика Рака», только на наш лад и нашего времени, это щедро отданный потомкам опыт, и в частности — опыт выживания в период перехода от социализма и перестройки к тому, что мы имеем сейчас.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.