Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда) - [41]
— У меня еще четверть часа… — Он взглянул на часы. — Обожаю балет. Полет скрипок… Призрачный цвет сцены… Грациозные феи на пуантах…
— Вы — поэт, — кутаясь в шубку, грубо польстила Анастасия.
— Вы не ошибилсь, — с налетом гордости произнес Панадис, — у меня вышли две небольшие книжки стихов.
Он готов был говорить обо всем, но только не о том, что их свело в сквере Большого.
— А что, — метнул в его сторону рыжеватый шальной взгляд Виктор и мотнул короткоостриженной, без головного убора головой. — Врачи вон ведь как в литературе вымахали: доктор Чехов, доктор Булгаков, доктор Вересаев, доктор Аксенов, теперь — доктор Панадис…
— Ваш брат просто поражает своей литературной эрудицией, — явно обозлившись, бросил Панадис, — Откуда она у него? Из афганских далей? Из Чечни? У вас там работали литературные кружки?
У Анастасии вытянулось лицо.
— Виктор, — укоризненно бросила она, — ну когда ты, наконец, угомонишься? Для чего все это?…
Панадис плотно сжал губы и повернулся к Анастасии.
— Увы, милочка, при всей своей симпатии к вам ниче — гошеньки не могу сделать…
Со стороны могло показаться, что это относится не столько к Анастасии, сколько к Виктору. Маленькая месть большому нахалу. Он словно забыл о своем обещании израильско му полицейскому.
Анастасия поднесла к глазам платок.
— Ради Б-га простите, что мы вас задерживаем…
— Вы же врач, — обратился к Панадису Чернышев. Это можно было рассматривать как косвенное извинение. — неужели вы не можете что — то хотя бы подсказать?
Панадис кивнул: хорошо, его уломали, он подскажет.
— Почему бы вам не обратиться в Медицинский центр?
Панадис тянул, не договаривал, уводил в сторону. Наконец, сочтя, что коиент спекся, поджал губы. Решился.
— Недавно я познакомился с очень продвинутыми в области хирургии и трансплантации жизненноважных органов специалистами…
Панадис вопросительно взглянул на клиентов, достал из заднего кармана брюк кошелек и, покопавшись, вытащил визитную карточку.
«Доктор Олег Анатольевич Рындин, председатель Медицинского центра „Милосердие-97“, Москва».
Виктор скосил взгляд в сторону, смотрел, как, выташив из перчаток длинные, холеные руки, Панадис сжал ими похолодвшие пальцы Анастасии.
— А вы сами обратились бы в этот Центр? — спросил Чернышев.
Панадис мог промолчать, но на этот раз он решил наказать наглеца подчеркнул его плебейские замашки.
— Интересно, где вы воспитывались?!
Старший опер РУОП Виктор Чернышев вырос в писательском кооперативном доме, в нескольких поворотах от метро «Аэропорт». На небольшом пятачке вокруг правления Литфонда в домах высшей категории обитали многие из живых литературных классиков. Здесь можно было запросто встретить увешанных орденами и медалями литературных вельмож.
Впрочем, и его отец был тоже таким. Поэт — песенник. Лауреат. Член парткома, комитетов и комиссий.
Виктор был настоящим писательским сыном. Ходил в детский сад Литфонда, рядом, через двор. Дни рождений его справляли в ресторане Центрального дома литераторов, в Дубовом зале.
С раннего детства учил с репетитором английский. На школьные каникулы зимой всей семьей уезжали в Дома Творчества — в Малеевку или в Переделкино — ходили на лыжах. С мая все лето сидели в Крыму, в Планерской. Рядом с музеем Максимилиана Волошина. Читали стихи, слушали музыку.
Он рос послушным воспитанным мальчиком. Слушал разговоры взрослых, когда за рюмкой они начинали бесконечные разговоры о литературе, о войне, о начальстве.
От него ничего не скрывали.
Однажды совсем маленьким еще он сказал отцу:
— Не бойся! Я не Павлик Морозов! Я тебя никогда не выдам!
Отец испугался.
С чего началось его отчуждение? Ах да, — мимолетное видение детства! Мать в постели с молодым и порочным парнем из Литинститута.
Они внезапно возвратились тогда с отцом с дачи: отец хотел сделать матери сюрприз. Тихо открыл дверь и прокрался внутрь.
— Блядь! Домработница! Пригрел змею на груди! Нашел в провинции невиннную девочку! Вывел в люди! Дамой сделал! Не дама ты, шлюха!..
Голос отца полоскался, как простылое белье на ветру…
Мать была степенной русой красавицей. А может, так ему казалось? Сама русская степь — ласковая и просторная — разгуливала по дому. К ней хотелось прижаться, вдохнуть ее запах.
Впрочем, как Виктор потом убедился, что многие писательские жены были созданы по тому же образу и подобию.
Потом, позже, он нашел для себя объяснение этому: да зачем же нужен творцу повседнвно рядом с тобой кто-то, кто так же рафинирован, талантлив, ярок?!
Кроме того, каждый художник — актер. И ему так нужно перед кем — то красоваться. Кто-то должен ему поклоняться. Смотреть на него восторженными глазами. Млеть. А ведь чем проще зритель, тем легче это достигнуть.
Проблема в том, что и зритель тоже обретает навык. Он ведь и сам все время в театре, среди актеров, и сам ищет своих зрителей. Богема! Потому, наверное, так часты измены в этой среде.
Ночью он слышал как мать продолжала ругаться с отцом.
— Ты — импотент! — тихим, но истеричным голосом причитала мать.
— Я импотент? Идиотка! У меня было столько баб, сколько тебе мужиков за всю твою жизнь не приснится. Да ты что думаешь, — сейчас на меня не вешаются?
«Точку поставит пуля» — один из первых больших романов Леонида Словина. В нем рассказывается о начальнике уголовного розыска транспортной милиции Игумнове, начальнике ГАИ Бакланове и их друге и бывшем коллеге, а сейчас частном детективе по кличке Рэмбо.В романе показаны трудовые будни работников уголовного розыска, борьба с уголовниками, проникновение в Россию узбекской мафии. Драка за «пирог» авторитетов уголовного мира и воров в законе.
…В маленьком спокойном южном городке однажды произошел пожар. Несчастный случай? Или — тщательно продуманное преступление? И — так ли уж безмятежен этот маленький городок, как кажется поначалу?..Читайте! Размышляйте! Ищите ответы!
Война столичной мафии с финансовыми воротилами началась с убийства банкира и его телохранителя. Чем ответит на это банковский капитал? Тем же самым. И скоро полетят головы воровских «паханов». Органам правопорядка остается только наблюдать за этой войной со стороны, вмешиваясь в конфликт, когда стороны переходят к открытому выяснению отношений. Но детектив охранно — сыскного агенства по кличке «Рэмбо» пытается разобраться в ситуации и выйти на основного «кукловода», в чьих руках находится «карта боевых действий».
Леонид Словин (1930 г.) начал печататься в середине 60-х годов. Его жизненный опыт оказался как нельзя кстати для работы в жанре отечественного детектива, где в отличие от зарубежного главным героем является не частный сыщик, а розыскник, находящийся на государственной службе, и от автора, кроме художественного мастерства, требуется еще и профессиональное знание организации криминального сыска, тактики и техники расследования.За плечами Л. Словина судебно-следственный факультет юридического института, стаж работы в адвокатуре и свыше двух десятилетий службы в уголовном розыске Костромы и Московской транспортной милиции.Место действия его произведений — это почти всегда заполненные пассажирами платформы столичного вокзала, лабиринты камер хранения, пригородные и дальние поезда, вследствие чего Л.
Повесть о нелегкой борьбе с мафией за честное имя человека, за возможность говорить правду, за справедливость. Действие происходит в 1980 году в Узбекистане.
Эта книга — о реальных людях: прокурорах и следователях. В основе сюжета каждого произведения — конкретные дела из их практики, подлинные события, участниками которых им довелось быть. Герои книги стоят на страже советских законов.Авторы сборника не только профессиональные литераторы и журналисты, но и практические работники прокуратуры.
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.