Победитель - [41]

Все эти приготовления, а также создание запасов продовольствия и воды, которую терпеливо нужно было выжимать из мхов, отняли у нас более трех месяцев. Наконец все было готово.

В пятый раз Земля достигла полной фазы за время нашего пребывания на полюсе, когда, возвращаясь с далекой, одинокой прогулки, я услышал в палатке плач ребенка. Ни один голос в жизни не производил на меня такого впечатления, как этот слабый плач существа, которое явилось на свет, чтобы увеличить наше число и внести радость в нашу одинокую жизнь. Услышав его, я бросил охапку собранных съедобных мхов и бегом кинулся в палатку. На постели лежала Марта, бледная и обессиленная, но светящаяся радостью. Казалось, она даже не замечает моего появления. Все ее внимание поглощало маленькое существо, завернутое в белые простынки, которые она страстно прижимала к набухшей груди.

— Мой Том! Мой Том! Мой красивый, любимый сын! — шептала она слабым голосом и смеялась сквозь слезы.

У постели крутились обе собаки и, вытягивая любопытные морды, обнюхивали это неизвестное им, кричащее существо.

Я повернулся к Петру, и меня удивило его поведение. Он сидел в углу палатки, задумчивый и мрачный. Но пока я не стал об этом задумываться. Я подбежал к Марте, чтобы сказать ей, как я радуюсь появлению ее ребенка, что я благодарю ее за подаренную нам новую жизнь, но не смог произнести ни звука.

Я только схватил ее маленькую, худую руку и пробормотал что-то невразумительное. Она взглянула на меня, как будто только сейчас увидела. Я почувствовал неприятный укол в сердце, потому что ее взгляд сказал мне, что я настолько безразличен ей, насколько вообще человек может быть безразличным для другого человека. Настроение у меня упало, и она, видимо, заметила это, потому что улыбнулась мне, как будто хотела загладить невольно причиненную обиду и сказала, показав на ребенка:

— Смотри, Томаш вернулся, мой, мой Томаш…

В эту минуту я понял, что ни один из нас никогда не займет значительного места в сердце этой женщины, потому что оно всегда будет отдано этому ребенку, в котором она любит не только собственную кровь и собственное тело, но также душу умершего любимого.

Молча я принялся готовить еду и питье для Марты. Петр вышел со мной из палатки.

— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил он меня, когда мы были снаружи.

Я не знал, что ему ответить.

— Ну что ж, сын Томаша пришел на свет… — пробормотал я через минуту.

— Да, сын Томаша, — повторил Петр и задумался.

Мне не хотелось ни о чем его расспрашивать, я знал, о чем он думает.

Видимо, из опасения коснуться этой щекотливой темы, мы с тех пор разговаривали друг с другом исключительно о предстоящем вскоре путешествии Марта быстро набиралась сил, здоровье маленького Тома тоже не вызывало опасений, поэтому мы решили, что когда Земля в очередной раз войдет в первую четверть, отправиться в путь Это было самое подходящее время, так как в средней части этого лунного полушария именно в это время начинается день И двинувшись в путь в это время, мы располагали бы временем в две земные недели, чтобы, не найдя подходящих условий для жизни, смогли вернуться в Полярную Страну еще до наступления ночи.

Вскоре после рождения Тома Земля пришла в новую фазу, и тогда наступило солнечное затмение, которое мы уже однажды наблюдали на Луне. Первого, там над пустыней, придавленные мыслью о висящей над нами смерти, мы совершенно не изучали, поэтому теперь решили воспользоваться представившейся новой возможностью Взяв с собой астрономические приборы, уложенные на небольшую тележку, которую тянули за собой собаки, мы поднялись на вершину горы, расположенной поблизости от полюса, откуда можно было увидеть Землю и Солнце.

Зрелище было великолепное, но наши исследования, к сожалению, не удались. Низкое положение Земли на горизонте при атмосфере, насыщенной водными испарениями, не позволяли сделать точные измерения и мешали наблюдениям, так что через несколько минут после захода Солнца за земной диск, мы оставили измерительные приборы в покое, чтобы невооруженным глазом любоваться волшебной игрой света на небосклоне. Земля предстала перед нами на фоне кроваво-желтого зарева в виде огромного черного круга Вокруг нее небо потемнело и засияло звездами. Было похоже на то, что на ночном небосклоне появилось зарево какого-то огромного пожара или северное сияние, которое бывает на Земле поблизости от полюсов.

До сих пор это необыкновенное зрелище стоит у меня перед глазами Тогда мне показалось, что передо мной предстал в огне почерневший труп Земли. В этом было что-то жуткое и захватывающее Еще сегодня, когда я думаю о Земле, она видится мне в том ужасном, черном облике, в каком я ее видел тогда, и я должен призывать на помощь все свое воображение, чтобы представить ее светящимся серебряным диском.

Я не мог долго переносить эту необыкновенную, но какую-то болезненную картину, поэтому обратил свой взгляд к звездам, которых не видел уже несколько месяцев. Все они блистали у меня над головой, искрящиеся, как иногда у нас, на Земле, в морозную ночь. Я смотрел на них с любовью, как на старых добрых знакомых, искал знакомые с детства созвездия и мысленно спрашивал у них, что слышно там, на моей родной планете, лежащей теперь перед нами, как груда шлака на пылающем зареве.