Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - [52]

– Ты знаешь смысл выражения «загребать жар чужими руками», Ловкач? – Натянутое ширмой одеяло создавало иллюзию интимной обстановки, хотя на самом деле все было далеко не так. Я прекрасно понимал, что, несмотря на кажущуюся пустоту нашей части барака, несколько мужчин крепкого телосложения охраняют моего собеседника.

Ловкач был совсем не прост. И не удивлюсь, если он в действительности был в настоящий момент самой важной фигурой в лагере.

– Знаю, – невозмутимо отозвался зэк.

– Так вот, чужие руки – это мои, верно?

Не думаю, что Ловкач был совсем уж плохого обо мне мнения. Явно выставляя меня перед всеми главнокомандующим, по сути концентрируя на мне все внимание, зэки сбрасывали подозрение с себя. Выходило, что именно я мучу воду, подбиваю людей на бунт, да и план все, кто мог заложить, видели именно в моих руках.

Неужели Ловкач рассчитывал, что я не просеку фишку? Сомневаюсь. Скорее ему было плевать на мои догадки.

Не дождавшись ответа на собственный вопрос, я просто констатировал факт:

– Верно. Моими руками.

Ловкач снова промолчал. Скучающе посмотрел на меня, перевел взгляд на свои ботинки и с коротким вздохом поднялся с кровати.

– Все? – Показывая, что готов уйти и разговор ему совершенно не интересен, зэк сделал шаг в сторону ширмы.

– Сядь. Я не закончил. – Чувствуя, что закипаю, я постарался взять себя в руки. На нервяке я могу наделать ошибок. Потерять контроль над ситуацией. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. – Вы четко распланировали бунт и штурм. Освобождение из лагеря. Где столь же скрупулезная проработка нападения на город, Ловкач?

Мой собеседник выразительно пожал плечами, остановившись у ширмы. Вернуться на свое место он не спешил, уходить не уходил и на вопрос не отвечал. Явно старался вывести меня из равновесия.

– Мне не трудно, – принужденно улыбнулся я, напуская на себя деланное безразличие. Оставаться холодным и отстраненным у меня не получилось. Я готов был броситься на говнюка и парой ударов привести его в чувство. И останавливало меня не столько сознание того, что в итоге я получу проблемы от всего барака, сколько ответственность за жизни двоих парней и Нельсона. – Я отвечу сам. Потому что лично ты и те, ради кого это затеяно, не собираетесь в город. Вы хотите сдернуть под общий кипеж.

Ловкач, скрестив руки на груди, внимательно меня слушал. На лице его, понятное дело, прочитать ничего было невозможно, но мне и не требовалось подтверждение моих слов. Я был прав на все сто.

– Это не проблема, Ловкач. Решайте свои дела сами. Но мне нужно в город, понимаешь?

– Понимаю, – наконец-то снизошел до ответа зэк.

– Это в наших общих интересах, ваших и моих. Мне нужны несколько человек со своими группами, которым бы я мог поставить задачи на город. Соответственно, план города мне тоже необходим. Чем эффективнее будет атака на поселение, тем проще вам будет уйти.

Ловкач задумался на некоторое время, опустив взгляд в пол. Я наблюдал за ним, в принципе будучи готов к любому раскладу. При удачном бунте я так и так смогу объединить вокруг себя большую массу зэков и увлечь туда, куда мне будет необходимо. Позиционируя меня как главного виновника бунта, Ловкач со товарищи, конечно, скидывали с себя ответственность. Но вместе с тем отдавали в мои руки командование над всеми восставшими. Я всего лишь просил подтвердить это официально и помочь мне в разработке плана атаки на поселение немцев.

– Договорились. – Хорошенько обдумав, Ловкач принял решение. Единолично. Подтверждая мои мысли о чрезвычайно высоком собственном статусе в здешней иерархии.

– Еще вопрос… – остановил я зэка, намеревающегося выйти из закутка. Недовольно фыркнув, Ловкач повернулся ко мне. – Как вы зону поднимете?

– Не твое дело, – усмехнулся Ловкач и скрылся за ширмой.

Помедлив пару минут, я и сам вышел из своего импровизированного кабинета. Оглядел пустующие койки, кучку блатных в углу, дующихся в карты, и, ни у кого не отпрашиваясь, никого не ставя в известность, отправился к выходу из барака.

Туалет находился в расположенном отдельно от барака помещении. Удивительного тут, ясное дело, было мало. Учитывая то, что прелести центральной канализации в лагере отсутствовали, санузел представлял собой утепленный сарай с рядом дырок для справления естественных нужд и выгребной ямой под дощатым полом.

Подойдя к одному из отверстий, я задумчиво остановился над ним. Развернулся лицом к двери, успев как раз вовремя, чтобы увидеть троих крепких мужиков, вошедших вслед за мной. Кроме них и меня, в помещении больше никого не было.

Вдоволь наигравшись в гляделки, троица подошла ближе ко мне. Один из них – коренастый, среднего возраста, крепкий темноволосый мужчина, сделал еще пару шагов, явно тем самым позиционируя себя как главного.

– Ты – Бон, – произнес он утвердительно хрипловатым голосом.

Не дождавшись от меня никакой реакции, добавил:

– Надо перетереть.

– Давай, – с охотой согласился я, – а чего втроем?

– Слышал, резвый ты. А я риска беспонтового не люблю, – довольно откровенно ответил мужчина. И тут же добавил: – Я Хохол.

Понятно. Тот самый отчаянный и правильный бродяга, которого Ловкач пообещал поставить под мое командование. Судя по способу знакомства, выбранному данным персонажем, можно было бы характеризовать его и как чрезвычайно осторожного.