Победа под Курском, 1943. Изгнание фашистов, 1943–1944 - [24]

Памятный день

Гюльчхара и Каюм, Разия и Назир – родные братья и сестры. Большая у них семья, большая и дружная.

Любят ребята слушать московское радио. Особенно вечером. Особенно в те дни, когда по радио передают сообщения о наших победах, а затем звучат салюты в честь воинов-победителей.

Все чаще теперь салюты. Гремел он и в тот вечер. В честь освободителей города Львова!

– Львов освободили! Львов освободили! – закричали Гюльчхара и Каюм, Разия и Назир. Помчались быстрее к матери, к дедушке, к бабушке: – Взяли Львов!

Радость в семействе у всех огромная. Под украинским городом Львовом отец Гюльчхары, Каюма, Разии и Назира сражался.

– Ура! – дружно кричат ребята. Слушают радио. В честь отца ведь гремит салют.

Отгремели, отпылали в Москве салюты. Стало московское небо снова обычным небом.

И вдруг новый салют объявлен.

– Даугавпилс освободили! Даугавпилс освободили! – кричат ребята.

Снова в доме радость у всех огромная. Именно там, на берегах Даугавы, за свободу Латвии сражался старший брат Гюльчхары и Каюма, Разии и Назира – отважный боец Хаким.

– Ура! – несутся детские голоса. Слушают радио. В честь брата Хакима салют гремит.

Отгремели, отпылали в выси над Москвой салюты.

Только успокоились ребята. Радость едва пережили. Как вдруг! Что такое? По радио новый салют объявлен. Третий за этот день.

– Станислав освободили! Станислав освободили! – кричат Гюльчхара и Каюм, Разия и Назир. Мчатся снова к матери, к бабушке, к дедушке: – Станислав!

Станислав – это областной город в Западной Украине. Сейчас этот город в честь украинского писателя Ивана Франко называется Ивано-Франковск.

И снова радость у всех огромная. Под Станиславом в армии генерала Андрея Антоновича Гречко сражался родной дядя Гюльчхары и Каюма, Разии и Назира – храбрый танкист Рахмат.

– Ура! – снова кричат ребята. Слушают радио. В честь дяди Рахмата салют над Москвой гремит.

Отпылали, отгремели в Москве салюты.

Расшумелись ребята. Заговорили о танках, о дяде:

– Три салюта – вот это да!

Успокоились дети. И вдруг снова слышат по радио голос: «Говорит Москва…» Притихли ребята, и вот новый салют объявлен. Четвертый за этот день. Салют в честь освободителей города Шяуляя (Шяуляй – это город в Литве).

– Шяуляй освободили! Шяуляй освободили! – кричат ребята.

И снова в доме радость у всех огромная.

Под Шяуляем у Гюльчхары и Каюма, Разии и Назира сражалась родная тетя – отважная медсестра Зульфия.

– Ура! – снова кричат ребята. Слушают радио. Гремит над Москвой салют. Это в честь тети Зульфии гремит над Москвой салют.

Смолкли салюты.

– Вот это да! Четыре салюта! – сказали Гюльчхара и Каюм.

– Четыре салюта. Вот это да! – Разия и Назир сказали.

Не бывало такого – четыре салюта сразу.

Счастливы дети. Отправились спать. Вот ведь день какой им сегодня выдался. Утомились Гюльчхара и Каюм, Разия и Назир. Легли. Глаза закрыли. В момент уснули.

А утром узнали – был пятый еще салют. Сожалели ребята, что этот салют проспали. Конечно, жалко. Не повторилось такое больше – чтобы в день и сразу бы пять салютов.

Было это 27 июля 1944 года. Вот ведь какой сверхпобедный день!

Жало

Наши войска освобождали Молдавию. Оттеснили фашистов за Днепр, за Реут. Взяли Флорешты, Тирасполь, Оргеев. Подошли к столице Молдавии городу Кишиневу.

Тут наступали сразу два наших фронта – 2-й Украинский и 3-й Украинский. Под Кишиневом советские войска должны были окружить большую фашистскую группировку. Выполняют фронты указания Ставки. Севернее и западнее Кишинева наступает 2-й Украинский фронт. Восточнее и южнее – 3-й Украинский фронт. Генералы Малиновский и Толбухин стояли во главе фронтов.

– Федор Иванович, – звонит генерал Малиновский генералу Толбухину, – как развивается наступление?

– Все идет по плану, Родион Яковлевич, – отвечает генералу Малиновскому генерал Толбухин.

Шагают вперед войска. Обходят они противника. Сжимать начинают «клещи».

– Родион Яковлевич, – звонит генерал Толбухин генералу Малиновскому, – как развивается окружение?

– Нормально идет окружение, Федор Иванович, – отвечает генерал Малиновский генералу Толбухину и уточняет: – Точно по плану, в точные сроки.

И вот сомкнулись гигантские «клещи». В огромном «мешке» под Кишиневом оказалось 18 фашистских дивизий. Приступили наши войска к разгрому попавших в «мешок» фашистов.

Довольны советские солдаты:

– Снова капканом прихлопнут зверь.

Пошли разговоры – не страшен теперь фашист, бери хоть руками голыми.

Однако солдат Игошин другого держался мнения:

– Фашист есть фашист. Змеиный характер и есть змеиный. Волк и в капкане – волк.

Смеются солдаты:

– Так это было в какое время.

– Нынче другая цена фашисту.

– Фашист есть фашист, – опять о своем Игошин.

Вот ведь характер вредный!

Все труднее в «мешке» фашистам. Стали они сдаваться в плен. Сдавались они и на участке 68-й гвардейской стрелковой дивизии. В одном из ее батальонов и служил Игошин.

Группа фашистов вышла из леса. Все как положено: руки кверху, над группой выброшен белый флаг.

Ясно – идут сдаваться.

Оживились солдаты, кричат фашистам:

– Просим, просим. Давно пора.

Повернулись солдаты к Игошину:

– Ну чем же фашист твой страшен?

Толпятся солдаты, на фашистов, идущих сдаваться, смотрят. Есть новички в батальоне. Впервые фашистов так близко видят. И им, новичкам, тоже совсем не страшны фашисты – вот ведь, идут сдаваться.