Победа. Книга 3 - [3]

– А для кого же эти кресла? – спросил я.

– Это увидим завтра, – с загадочной улыбкой ответил Томулайнен. – Сейчас следует подумать, где будем сидеть мы сами….

Воронов и трое его спутников поднялись этажом выше и увидели ряд телевизоров, из которых доносились приглушенные звуки. Телевизоров было много, не менее двух десятков, и у некоторых из них уже расположились зрители с целлофановыми журналистскими карточками на пиджаках, куртках или рубашках.

Воронов заметил, что цветные изображения на экранах телевизоров неодинаковы. На одних – хельсинкские улицы, на других – летное поле аэродрома, на третьих – президент Кекконен, дающий интервью журналисту…

Воронов хотел спросить Томулайнена, что именно говорит президент, но финский коллега куда-то исчез.

Устроились за столиком в креслах против одного из телевизоров. Официант принес из бара четыре кружки ледяного пива. На экране телевизора цвели пунцовые розы – очевидно, передача велась из какого-то хельсинкского парка.

– Послушай, Вернер, ты случайно не спутал время прибытия нашей делегации? – спросил Клауса Воронов. Ему как-то не верилось, что вот на этом же самом экране, на котором сейчас безмятежно царствуют цветы, отразится событие, ради которого они явились сюда.

– Можешь проверить, – ответил Клаус, кивнув в сторону Томулайнена, который возвращался к столику и нес под мышками какие-то туго набитые папки.

Томулайнен, немного понимавший по-русски, вопросительно поглядел на Воронова.

– Боюсь пропустить прибытие нашей делегации, – улыбнулся ему Воронов.

– Не пропустите, о том заботится оператор телевидения, – спокойно ответил финн. – Делегация прибудет в два тридцать. Вот тут все сказано, – постучал он пальцами по одной из принесенных папок, подавая ее Воронову. – Об этом сказано и о многом другом. Я получил это в пресс-центре. Для вас.

Воронов раскрыл папку. На листке, лежавшем поверх других бумаг, прочел:

«СЛУЖБА ПРЕССЫ

Прибытие советской делегации на вокзал – около 2:30 дня. Вход для прессы на платформу – через западные ворота вокзала. Выход на платформу для представителей прессы только по специальным удостоверениям.

Расположение корреспондентов на платформе указано в прилагаемой карте. (Для фотографов отведено место на восьмом пути, поезд прибывает на седьмой.) Советская делегация покинет вокзал через зал для почетных гостей (расположенный в восточном крыле вокзала) и разместится по автомобилям на центральной вокзальной площади.

Из соображений безопасности во время прибытия делегации вокзал будет закрыт. Органам печати, желающим получить фотографии отъезда машин от вокзала, рекомендуется иметь на площади специальных фотографов».

«Все в порядке! – обрадованно подумал Воронов. – Около 2:30… Черным по белому… А что тут еще за ксерокопии какие-то: „Генеральная инструкция для прессы“, „Организация работы прессы во Дворце „Финляндия“, „Инструкция для прессы, обслуживающей аэропорт“, „Генеральная информация для участников“… На этом документе Воронов задержался, его внимание приковали слова: «Третий этап Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, которому предстоит состояться в Хельсинки, начнется 30 июля 1975 года в 12 дня и закончится 1 августа 1975 года в 6 часов вечера…“

«Какая четкость! Какая блестящая организация дела!» – восхитился Воронов.

Ему довелось бывать во многих международных пресс-центрах, но такого уровня технического обеспечения нелегкого труда журналистов он не встречал еще нигде. И нигде, кажется, не было к их услугам такого количества электроники и автоматики: десятки телефонов международной связи, телетайпов, телемониторов, с помощью которых можно следить за ходом совещания, не выходя из комнаты, отведенной в пресс-центре каждому из крупнейших информационных агентств. Но главное – по крайней мере для Воронова это было главным – десятки телевизоров, расположенных в галерее; они давали возможность любому из журналистов в короткое время «побывать» везде: на аэродроме, вокзале, городских улицах, в здании парламента, во дворце президента страны…

Снова Воронов вспомнил маленький тихий городок в Германии – Потсдам и его окраину Бабельсберг, где был в далеком уже 1945 году, во время переговоров глав трех держав-победительниц: СССР, США и Англии; представлял Совинформбюро. В зал, где совещались Сталин, Трумэн и Черчилль, корреспондентов не допустили. Тем не менее им удавалось всеми правдами и неправдами узнавать многие интересные подробности о ходе переговоров.

Нет, Воронов не хотел сравнивать то событие и это, сегодняшнее: Потсдам и Хельсинки. Понимал, что каждое из них займет свое важное место в истории.

И все же именно на фоне Потсдама рельефнее вырисовывалось значение Хельсинкского совещания. Здесь, как равноправные, будут присутствовать и такие государства, само существование которых в их сегодняшнем виде в Потсдаме надо было еще отстоять.

Не допустить социализм в Восточную Европу – вот чего хотели наши партнеры по переговорам в Потсдаме. А сегодня, в Хельсинки, социалистические страны Европы присутствуют как равноправные, признанные всем миром.

Потсдам представлялся Воронову как бы предысторией завтрашнего Совещания. Предысторией теперь уже давней. Но Воронов знал: была и новейшая предыстория. Она имела свои даты, свою хронологию.