По зову сердца - [29]

— Не помню такую.

Может, старик лжет? Впрочем, кто знает, припомнит ли сам Филип через тридцать лет хоть одного из своих нынешних клиентов, пусть даже с такой же великолепной внешностью, как Пи-Джей в юности.

— А Джесс Бейтс помните? Она была совсем девочка. Пятнадцать лет. Вы принимали у нее роды в шестьдесят восьмом. Моя мать родила меня тогда же.

— Никогда про такую не слышал.

— А Джинни Стивенс?

Филип готов был поклясться, что на губах старика мелькнуло подобие улыбки.

— Нет, — сказал Ларриби, прикрыв пожелтевшие глаза. — Ничем не могу вам помочь.

Он начал разворачивать каталку. Филип вскочил.

— Постойте, доктор Ларриби. Я уважаю ваш преклонный возраст, но тем не менее могу привлечь вас к суду.

Он сам не знал, что говорит, понимал только, что дважды приезжал сюда и Джесс рассчитывает на него. Филип понятия не имел, что ему делать дальше, если он не вытянет из доктора какие-нибудь ценные сведения. Не сомневаясь, что Ларриби вспомнил по крайней мере одно из трех названных имен, он решил пойти в наступление, несмотря на старость и слабость доктора.

Кресло остановилось.

— Привлечь к суду меня? За что?

— Вы сейчас сами все расскажете. Начните с того, что вы знаете о Джесс Бейтс и о судьбе ее ребенка, которого взяли на воспитание Готорны.

В комнате воцарилась тишина. Старуха возле окна что-то невнятно бормотала себе под нос. Старик возле круглого стола строил башню из кубиков. Здесь было душно и пахло мочой. Филип подумал, что его в любой момент могут выставить отсюда, поскольку он угрожал старому человеку.

— Черт возьми, — проворчал Ларриби, — да спросите вы Тейлоршу. Она там была главная.

Филип едва не завопил от радости и только усилием воли сохранил невозмутимый вид.

— Мисс Тейлор умерла, — равнодушно сообщил он. — Сообщите мне все, что вам известно, иначе вам придется рассказывать об этом в суде.

— Врачебной ошибки там не было, — поспешно проговорил Ларриби, — и вы не имеете права отбирать у меня лицензию.

Хотя то, что полупарализованный старик, одной ногой стоящий в могиле, цеплялся за свою лицензию, выглядело комично, внимание Филипа привлекло другое: «врачебная ошибка». Итак, придется блефовать. Пусть Ларриби выдаст себя.

— Подмена младенцев квалифицируется как мошенничество, — веско заметил он, хотя за этими словами мало что стояло.

— Господи, да с тех пор прошло тридцать лет, — возразил старик.

— Не важно, — отрезал Филип. Он точно не знал, распространяется ли срок давности на преступления подобного рода, зато сознавал, что дела конторы «Аршамбо и Аршамбо» никогда не интересовали его до такой степени. — Если вы не пожелаете сотрудничать со мной, то проведете остаток дней в камере размером шесть футов на восемь.

Старик поднял глаза к потолку.

— У меня когда-то был адвокат, но он умер. И все умерли. А те, кто остался, не стоят выеденного яйца.

— Доктор Ларриби, что же произошло?

Старик закрыл глаза и с присвистом выдохнул воздух.

— Фрэнсис Тейлор, — с трудом выдавил он, — была жадной как сто чертей.

Жадной?

Филип весь обратился в слух.

— Она грозила выдать меня полиции, поскольку знала, что я слишком люблю джин. И вот шантажом Тейлор вынудила меня подписать те документы.

Филип наклонился вперед, стараясь не упустить ни слова.

— Какие документы?

Доктор горестно покачал головой.

— Она обещала, что никто не узнает.

Филип положил ладонь на руку старика.

— Что случилось с ребенком Джесс?

Помолчав, Ларриби поднял голову и вытер слюну, скопившуюся в уголке рта.

— Ее дочь собирались увезти Готорны, но им отдали другую девочку. Ее мать была из Бриджпорта.

— Как ее звали?

— Не помню фамилию. Той женщине сказали, что ее дочь умерла.

Филип кипел от гнева, но сдерживался.

— А что стало с ребенком Джесс Бейтс?

— Не знаю, что с ней было потом.

— Она… выжила?

— Да, — признался старый доктор. — Девочка родилась с недостатком веса, но выжила.

Он подался вперед в своем кресле, и казалось, что старел с каждой минутой.

Филип вздрогнул. Девочка Джесс выжила! Эми Готорн — не дочь Джесс. Он едва подавил желание немедленно вскочить и броситься к телефону. Подавил потому, что еще слишком многое было непонятно.

— Кому отдали дочь Джесс?

— Я же сказал: не знаю.

Филип встал и подошел вплотную к креслу старика, затем резко повернулся, сделал три шага в сторону, потом вернулся назад. Он не раз видел, что так делают следователи в телесериале «Полиция Лос-Анджелеса». Мало-помалу разрозненные кусочки головоломки начали складываться в его голове. Филип остановился, посмотрел на старика.

— А что насчет пятидесяти тысяч? Сколько из этой суммы получили вы?

Доктор Ларриби встрепенулся и выпрямился. Брови его поднялись.

— Я не видел этих денег, клянусь вам. Спросите лучше Бада Уилсона.

— Уилсон умер.

Ларриби фыркнул.

— Говорил я вам, все уже умерли.

— Доктор, кто прислал те пятьдесят тысяч?

— Не знаю, — повторил старик, тряхнув головой. — Честное слово, не знаю.

Филип засунул руки в карманы брюк и сделал еще один продуманный выпад:

— А сколько еще было случаев подмены, а, доктор? Густые брови зашевелились.

— Ни разу… Только она… Дочка Бейтс…

— Вы уверены?

— Да. Хотя Фрэнсис Тейлор была не прочь попробовать еще. — Он с шумом выдохнул и опять начал тереть ладонями шины. — А теперь, пожалуйста… оставьте меня в покое.