По зову полной Луны - [9]
Да, тут имелось, о чём крепко призадуматься.
Посидев ещё с часок и чуть захмелев, приятели покинули бывшую всегда такой уютной, но не на этот раз, таверну.
Бермонд отходил ко сну. Тихий городок, примостившийся в тени Великой Стены: домов с три сотни и среди них лишь таверна имела два этажа. Жили здесь отставные солдаты, пасущие овец на ближних лугах крестьяне, ремесленники да кое-какие торговцы. Многие из стражников, особо семейные, также имели в городе дом, а в крепость ходили как на работу. В шестом десятке таких было трое. Теперь всех их согнали из-под тёплого жёниного бока в родимую казарму.
У Юлиана с Лопухом ни семьи, ни того, к кому бы они хотели наведаться, по крайней мере, этой ночью, не наблюдалось. Казарма была для них любимым домом, семьёй и всем остальным. Туда они и брели узкими улочками. Под ногами хлюпала размокшая грязь, в колеях дороги стояла вода. Стемнело, но на небе не проклюнулось ни звёздочки. Окна за свитыми из прутьев лозняка загородками прикрыли ставни, и редко где за ними мелькал огонёк свечи. Лишь во дворах брехали собаки.
— Опять лают. Вторую ночь кряду.
— Это луна. Хоть и стёрлась наполовину, а всё какая-то недобрая. Не иначе, из-за неё и я плохо сплю. — Юлиан одёрнул с утра напитавшийся влагой плащ и шмыгнул расклеившимся носом.
— Ты, Юлик, хоть и голова, но голова глупая, — не преминул заметить приятель. — Темень кругом. Где твоя луна, чего нам не посветит? Тучи съели? И как собаки её за ними видят?
— Сам ты… Они её не видят, а чуют. Они всегда чуют, когда беда приходит, вот и лают. Давай-ка ходу прибавим.
И впрямь, стоило поторопиться. Крепостные ворота запирались ровно в десять. Комендант, в распоряжении которого имелся такой дорогостоящий и по большей части совершенно бесполезный прибор как хронометр, строго следил за исполнением данного распоряжения. Если кто не успевал вернуться в казармы к сроку, тому приходилось проситься на ночёвку к городским или снимать комнату в той же «Берлоге», за должную плату, конечно. И ведь у ворот дежурят все свои ребята! В окошечко они выглянут, в лицо тебе посветят и даже расспросят, удачно ли вечерок прошёл, посмеются, но дверку ни за что не откроют, сколь ни упрашивай. У них же приказ! Если начальство прознает, что после положенного часа внутрь крепости кого-то пустили, — три шкуры сдерёт. А то и жалованья лишить может, что стократ хуже.
Потому приятели не сбавляли шага до самых крепостных стен, вырастающих тёмной махиной за крайними домами городка.
— Всё ли спокойно, служивые? — Лопух не мог пройти и не поддеть знакомого привратника, стоявшего в этот вечер в карауле.
— Топай давай, нечего тут мешаться, — был ему не самый приветливый ответ.
— Нууу, какие мы нынче невежливые. А как в займы дать, так сразу: «Лопух, дружище, спасай!»
Юлиан видел, что напарника понесло. По собственному опыту он знал, что если вовремя не остановить этих разглагольствований, дальше они запросто могут вылиться в никому ненужные неприятности.
— Идём. Хватит нам на сегодня приключений. — Он взял упирающегося Лопуха под локоть и потащил за собой, стремясь скорее пройти лежащий за воротами каменный портал с поднятыми железными решётками по обеим его сторонам. Концы прутьев решёток напоминали грубо выкованные копейные наконечники, нацеленные в голову каждому, проходящему под ними.
— Костыль, ты бы увёл его от греха подальше, — посоветовал «обиженный» привратник, от чьих начищенных бронь отражалось пляшущее на сквозняке пламя факелов, висящих на стенах туннеля. В устье портала вроде и не сильный снаружи ветер набирал напор.
И этот не может, чтобы не поерепениться!
— Сами как-нибудь разберёмся, Лука. — Юлиан покрепче перехватил руку вновь взбрыкнувшего приятеля. — Ты лучше скажи, Хряк уже вернулся?
Стражник не спеша поправил вроде как съехавшие ножны с мечом, лишь после чего проворчал:
— Не видал я твоего Хряка. Скоро затворяем. Если не поторопится, может гулять и дальше.
— Не видел, говоришь. — Юлиан утёр нос перчаткой, продолжая толкать перед собой Лопуха вглубь портала. — Странно. Может он у кого-то в городе остался?
— Не знаю, — отмахнулся Лука, отворачиваясь к другим стражникам, подпиравшим створки пока ещё открытых ворот, и теряя к ним всякий интерес.
Юлиан тяжко вздохнул. Хорошо хоть Лопух с ним, а был бы с Хряком — точно бы беды не миновать. И что ему оставалось делать? Лишь вздыхать. Рядом плёлся разом сникший, стоило им оказаться внутри крепости, напарник. Ветер трепал подолы плащей. Длинные бараки казарм стояли тихие и мрачные, площадка плаца пустовала, а в окнах верхнего этажа комендантского донжона горел свет.
Опасения не оправдались. Вернее оправдались лишь отчасти.
Хряк объявился на следующее утро. Весь в грязи, навеселе и с живописно набрякшим фиолетовым кровоподтёком на щеке, от чего его пухлая физиономия округлилась ещё сильнее. Проснувшись от поднявшегося в казарме гомона и поняв, кто стал его причиной, Юлиан внутренне напрягся. Он вдруг очень ясно представил себе, как их загулявший сослуживец подходит и с притворным весельем говорит что-нибудь вроде: «Доигрался я ребята. Может так и лучше? Может судьба у меня такая — невезучая?» Или ничего не говорит, а просто собирает свои вещи да уходит. И не услышат они о нём больше ни слова. Ну, не услышат и не услышат, кто от того расстроится?
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.