По знакомым дорогам - [37]
Мы все время вели активную разведку, дабы знать, что предпринимает враг вокруг нас и даже что он замышляет, к чему готовится. Андрей Дунаев — умный и отважный человек. Но при всей подготовленности ему бы не провести разведки, необходимой в военном деле как воздух, особенно когда действуешь во вражеском тылу, если бы не было надежных помощников, способных действовать, как того требует обстановка, порой чуть ли не в одиночку.
Спроси меня, кого бы я назвал в числе лучших разведчиков, выросших у нас в отрядах, я вспомнил бы многих, конечно. Хорошие, сообразительные, решительные были парни. Но прежде всего хотелось бы назвать Михаила Осадчего, восемнадцатилетнего партизана. Рано лишившись отца, он воспитывался отчимом, Даниилом Прокофьевичем Сусло, который работал лесником в Злынковских лесах и был человеком мужественным, честным и справедливым. Он закладывал продовольственные базы для партизан, накануне оккупации сам ушел в Злынковский партизанский отряд, затем был проводником в соединении А. Ф. Федорова, и за удивительное знание всех троп и зарослей Федоров называл его генералом леса. Михаил поддержал добрую славу своего отчима-воспитателя.
Я уже рассказывал, что во время боя в селе Ивановке Михаил со своими товарищами подорвал деревянный мост на одной из дорог к селу, а заодно они же уничтожили охрану соседнего железнодорожного моста. Через три дня Дунаев повел группу в глубокую разведку к Тупичевскому лесу, и снова отличился Осадчий. Он участвовал в схватке с вражеским гарнизоном в селе Большие Щербиничи, где разведчики уничтожили двенадцать гитлеровцев. Во время нашего выхода из Добрянского леса разведчики вместе с подрывниками устроили засаду на шоссе и уничтожили две автомашины с солдатами и боеприпасами. Активно действовал Михаил с подрывниками Морозовым и Мухой, разведчиками Чернышом и Бирилло.
Из Тупичевского леса впервые, по-моему, Михаил повел небольшую группу в самостоятельную разведку по окрестным селам. О нем я еще расскажу…
А сейчас о других. На опушке Тупичевского леса разведчики Кошель, Сосновский, Высоцкий и Анисенко заметили бронемашину и три автомашины с пехотой. Фашистов было более семидесяти, а наших — четверо. Но они преградили немцам дорогу. Однако те быстро сообразили, что из укрытия их обстреливают всего-навсего несколько человек. Бронемашина попыталась обойти героев слева, но Анисенко пополз ей наперерез, а когда бронемашина поровнялась с ним, бросил противотанковую гранату. И удачно! Бронемашина загорелась.
Перестрелка нарастала Высоцкий был тяжело ранен. Сосновский взвалил его на плечи и понес, а Кошель с Анисенко отходили следом, отбиваясь от гитлеровцев и прикрывая раненого друга. Видно, немало они перебили вражеских солдат, те остановились на полдороге, а наши разведчики вернулись в расположение партизан, принесли раненого.
Еще одна бронемашина и четыре машины с пехотой подорвались на минах, потому что наши саперы, несмотря на усталость и голод, прежде всего заминировали подъезды к лесу. Партизаны посмеивались: на кого посылают фашисты свою технику и солдат, если уничтожили нас еще в Добрянском лесу?
Чтобы окончательно уверить их в нашем существовании, мы решили сами нанести удар и выбрали для этого бывший совхоз Глебово, где сейчас враг разместил свое хозяйство с откормочным пунктом для скота. В этом хозяйстве работала большая группа военнопленных, и я распорядился, чтобы Вонарх и Шкловский, отряду которых был поручен налет на Глебово, приказали своим разведчикам связаться с военнопленными: наверняка там будут люди, готовые к схватке с гитлеровцами и способные быстро и четко доложить обстановку.
Так и сделали. Наиболее горячим и одновременно деловым среди военнопленных оказался молодой старший лейтенант Александр Алексеев. Раненный в бою под Тупичевом, он попал в плен, а едва отдышался, был послан на работу в Глебово. Нашей разведке и командованию он сильно помог в организации налета на хозяйство, а позже, после налета, ушел с отрядом в партизаны и скоро стал начальником штаба в том самом отряде, который нападал на Глебово. Да, грамотные в военном деле люди, преданные борьбе за победу, не терялись у нас. Такое пополнение обогащало наши ряды, как говорил раньше, в восемнадцатом, военспецами. Тогда они были из старых войск, а сейчас — свои.
Итак, нам стало известно, что глебовское хозяйство охранял вражеский гарнизон в составе ста человек, и почти столько же было там полицейских. Ну что же, это нам подходило, мы не выбирали мелкой цели. То, что Глебово находилось всего в восемнадцати километрах от Чернигова, тоже не пугало, такая дерзость часто приносила успех, потому что противник был уверен в своей безопасности.
А тут выяснилось, что вечером 2 июня глебовский гарнизон меняется, одни солдаты уезжают в Чернигов, другие приезжают. Этот день и выбрали для нападения, так как смена гарнизонов всегда связана с потерей бдительности, некоторой суматохой. Илья Шкловский привел отряд и окружил казарму, но она оказалась пустой, немцы до того беспечно держали себя, что одни солдаты уже уехали, а другие еще не прибыли и, похоже, на ночь глядя не собирались прибывать. Партизаны напали на полицаев, охранявших военнопленных, перебили холуев, а пленных освободили. Начальник полиции выскочить на улицу не успел, был убит на своей квартире.
