По земле ходить не просто - [49]

Запаров порывисто прижал Андрея к широкой груди и троекратно поцеловал.

— Побегу. Почему не побежать? — несмело ответил Андрей, всегда робевший перед этим великаном с лысой головой.

— Побежишь? Горжусь тобой. Первый на нашем заводе орден. — Запаров похлопал Андрея по плечу и еще раз обнял. — Моя школа.

— Смотрите-ка на него, — сказал только что вошедший инструментальщик Литейщиков и оттолкнул мастера плечом. — Всю заводскую славу себе приписывает. Забыл, что он и у меня в инструментальном работал? Забыл?

Маленький, черноватый и узколицый Литейщиков едва доходил Запарову до плеча.

— С приездом сына поздравляю, Мария Егоровна! — крикнул Запаров.

— Дождалась, Егоровна, сына, — поддержал Литейщиков.

Отец и мать вышли встречать новых гостей.

* * *

Андрей вышел из трамвая и, стараясь не хромать, пошел к управлению завода. Впервые Андрей не мог попасть туда без пропуска. Раньше, бывало, иногда и забудет пропуск дома, но обратно никогда не возвращался: проходил всякими правдами и неправдами. А теперь— нельзя. Не совсем удобно. Вроде бы посторонний человек на заводе.

Пропуск для него был уже выписан: кто-то позаботился.

Андрей хотел сразу пройти в свой цех, но его задержали в бухгалтерии. К его удивлению, все знали о его приезде и даже сам главный бухгалтер, которого считали сухим и черствым человеком, отложил работу, чтобы поговорить с ним. А у крайнего окна, как показалось Андрею, необычно низко наклонясь над столом, сидела Галя…

Проходя через площадь около проходной, Андрей почувствовал, как учащенно бьется его сердце. Не думал он, что так дорог ему завод, в котором работал почти с детства.

Здесь все было знакомо. Давно ли это место, где сейчас блестит промытый коротким дождем твердый асфальт, было дремучим лесом? Десять лет назад, когда отца, кадрового рабочего, перевели с Исетского завода на новое строительство, тут стояли сосны в два обхвата. Андрей сам ходил сюда за грибами.

Помнил Андрей и первых рабочих, прибывших по направлению со старых заводов. Но больше всего было новичков из деревни. Они приходили сюда с громадными котомками, в которых лежали сухари, портянки и запасная пара лаптей. У многих к котомкам были приторочены жестяные чайники.

Сильно изменился с тех пор завод. Он слился с городом и теперь блестел в лучах солнца, только что обмытый дождем.

Выйдя из проходной, Андрей направился к новому зданию ТЭЦ. На повороте асфальтированной дороги, по краям которой росли акации, Андрей вспомнил один случай из своей жизни и чуть не засмеялся.

Это было в том году, когда он начал ухаживать за Галей. Вместе с другом своим Костей Смирновым, закончив смену, они вышли из цеха и побежали к проходной. По дороге обогнали Галю и ее подругу Надю. И вдруг ему захотелось сделать что-нибудь выдающееся, сильное и удивительное. Впереди валялся брошенный, видно, кем-то большой проржавевший железный чайник. Андрей разбежался, изо всех сил пнул его, как футбольный мяч, но, чуть не вскрикнув, заскакал на одной ноге: чайник был полон льда. Девушки смеялись над ним…

В новой котельной Андрей увидел каркасы котлов новой незнакомой конструкции. Только первый из них был наполовину замурован.

Андрей спросил у какого-то незнакомого монтажника о Косте.

— Там он, — сказал монтажник, показывая вверх, где змеями извивались смонтированные трубы, и, подойдя к идущему куда-то в сторону концу паропровода, вынул деревянную заглушку и крикнул:

— Костя!

— Что надо? — раздался голос из трубы.

— К тебе пришли!

— Сейчас.

Из отверстия большого барабана показалась электрическая вальцовка, а затем кепка Кости. Лицо его было изрядно измазано ржавчиной.

— Кто там? — крикнул Костя. — Андрей!

Через минуту он уже вылез из люка, с ловкостью кошки пробежал по балке каркаса и, ухватившись за веревку, свисающую сверху, соскользнул вниз с высоты двухэтажного дома.

В это время к Андрею подошел бригадир монтажников Курилов.

— Что, Андрюша, удивляешься?

— Здоровые котлы!

— Да, теперь не тридцатый год. Такие чайники, — он кивнул в сторону старой котельной, — из-за границы не привозим. Прошло то время.

Из-за каркасов выбежал Костя и не дал договорить Курилову. Он налетел на Андрея и закружился, схватив его за руку.

* * *

По утрам трава на газонах под окнами общежития покрывалась сизым инеем. Наступала осень.

С каждым днем в городе появлялось все больше людей в выгоревших добела гимнастерках, в необычных для военных людей головных уборах — панамах. Все они были смуглые, обветренные, с жесткими потрескавшимися от зноя и ветра губами и с твердым взглядом. Это были участники боев в Монголии.

Однажды, возвращаясь из института, Нина чуть не вскрикнула: навстречу ей, прихрамывая, шел человек, похожий на Николая. Часто-часто забилось сердце. Но тут же она увидела: не он, однако уже не могла оторвать взгляд от его лица. Военный, увидев шедшего впереди Нины лейтенанта, не торопясь, но четко и, видимо, не без удовольствия, вскинул руку к обвислым полям панамы. Глаза его, карие и немного жгучие, строго и торжественно смотрели на лейтенанта.

— Андрюша! Куклин! — воскликнул кто-то около Нины. Военный в панаме оглянулся.