По закону «Триады» - [23]

…А что, если этот объект вовсе не армейский? Что, если это подделка под армию? Ведь, в конце концов, караульные в полевой униформе и несколько платежек, прошедших через финансовое управление Северокавказского военного округа, еще не доказывают реальную принадлежность базы к Вооруженным Силам Российской Федерации. В 1952 году, например, было ликвидировано целое фиктивное Управление военного строительства, возглавляемое неким инженер-полковником Павленко. Арестовали около трехсот человек: якобы офицеров, сержантов и рядовых. Выяснилось, что десять лет (!) в Советской армии действовала фальшивая воинская часть со своим «штабом», «разведкой», «контрразведкой»!!! В начале войны недоучившийся студент, этот самый Павленко, сбежал из воинской части и, благополучно миновав заградотряды, оказался в тылу, в Калинине. Там дезертир лег на дно, отсиделся какое-то время, а потом создал подконтрольную только ему воинскую часть. Все началось с того, что приятель Павленко, профессиональный мошенник, из резиновой подошвы вырезал гербовую печать. Потом появились штампы, бланки, продовольственные аттестаты, командировочные удостоверения и прочие деловые бумаги, набрали людей. Более того, часть «шла» военными дорогами и закончила свой «боевой путь» под Берлином, шествуя за спинами истинных победителей. По фиктивным чекам так называемая боевая единица получила свыше 25 миллионов рублей. И это в то время, когда народ голодал, горбатился у станков, отдавал самое последнее фронту… Потом, конечно, «инженер-полковника» расстреляли, остальных посадили. Однако каков прецедент! Чем черт не шутит…

Но полчаса спустя, разрушая предположения Турецкого, над базой завис армейский вертолет. Настоящий, с реальным бортовым номером. Номер Турецкий записал. Вертолет приземлился на маленьком пятачке между цехами, и из него высадились реальные офицеры. Среди них выделялся штатский. Но и в нем было что-то от военного. Хотя бы орлиный нос и желтоватые щеки в морщинах. К тому же он показался Турецкому знакомым. Во всяком случае, сильно напоминал офицера Генерального штаба Банникова. Турецкий даже был с ним единожды знаком — года три назад их познакомил Голованов, они вместе служили в Афгане. Но могло ли это быть на самом деле? С одной стороны, они выпили тогда втроем по бокалу пива в футбольном ресторане «Пять оборотов» на Садовом… Он не был уверен… А с другой стороны, почему бы и нет? На войне как на войне. И кстати, один из вариантов подписи подполковника-вербовщика читался как «Бани». Значит, не «Бани», а «Банн».

Вертолет пробыл на базе около трех часов и улетел в сторону Грозного.

Было уже около десяти вечера. Турецкий сменил место дислокации — отполз со своего пригорка и перебрался в ближайший лесок.

Немного поплутав и найдя подходящую ложбину между двух деревьев, он устроил себе ночлег. В лесу пахло прелью, листва была до того нежной, что, казалось, и она большую часть времени проводит под землей, как боевики-чеченцы в своих норах в горах. Турецкий, стараясь не шуметь, сломал несколько крупных веток с листьями, которые положил под себя и сверху. Холодно не было, и заснул он сразу — слишком устал, сказывалось напряжение. Приснилась Москва, он как-то сразу понял, что это сон: слишком диким было все происходящее. Он ехал в метро. Вдруг раздался спокойный голос машиниста: «Внимание, сейчас начнется газовая атака!» Никто не стал паниковать, в руках пассажиров откуда-то появились противогазы, один только Турецкий мотался как неприкаянный среди этих «слоников», ловил ртом отравленный воздух, захлебывался и медленно умирал…

Он проснулся от того, что пронзительно орали сойки. Уже рассвело. Турецкий сделал глоток из фляги и осторожно снял с себя ветки. Спустя четверть часа он уже был на своем наблюдательном посту — в зарослях боярышника.

Когда через полтора часа Турецкий увидел колонну «Уралов», он не стал долго раздумывать. Было совершенно ясно, что попасть на базу в кузове грузовика проще, чем пробираться пешком через минное поле и два охраняемых периметра. Он короткими перебежками спустился с холма, ползком добрался до дороги, залег. Дождался, пока машины пройдут мимо, и бросился догонять последний грузовик, стараясь не попадать в зону заднего обзора водителя. Хорошо, колонна шла медленно. Подпрыгнув и уцепившись за борт, Турецкий под тянулся и перевалился в кузов. В кузове была глина. Он забрался под брезент.

Колонну не досматривали. Она беспрепятственно прошла в распахнутые ворота, которые тут же захлопнулись. До ангара, в котором грузовики разгружались вчера, было несколько минут езды. Турецкий мог только гадать, какой там порядок разгрузки и сумеет ли он прямо в ангаре незаметно выбраться из кузова, поэтому он решил сойти пораньше.

Он приподнял брезент. Грузовики ехали между цехами, и Турецкий, теперь уже с близкого расстояния, убедился, что никакие это не цеха, а сбитые из фанерных щитов и листов гофрированного железа коробки — макеты. И самая большая цилиндрическая конструкция тоже была слеплена из фанеры и довольно грубо покрашена серой краской.

Зато за цехами он теперь увидел нормальное кирпичное здание — казарму. Со своего наблюдательного пункта на пригорке он ее заметить не мог, поскольку казарму полностью прикрывал бетонный забор, к которому она прижалась вплотную. Возле казармы стояли и курили два парня в синих комбинезонах. Туда, в казарму, нужно будет наведаться обязательно, решил Турецкий. А пока, дождавшись удобного момента, когда грузовик притормозил, а вокруг никого не было, он выпрыгнул из кузова, юркнул в пространство между строениями, ползком забрался в укромный уголок и замер.