По заданию преступного синдиката - [3]

Кристина протянула ему руку. Боб сжал ее и покрыл поцелуями.

Свободной рукой она разжала пальцы Боба, толкнула дверцу машины, оставшуюся открытой.

— Возвращайтесь домой, Боб. Еще раз спасибо.

Легким жестом она отстегнула ремни, повернулась на сиденье, поставила ноги на землю. Боб поспешно вышел с другой стороны, обежал вокруг машины, помог Кристине выйти.

— Я вас провожу до двери.

Он ей немного наскучил. Она предпочла бы одна пройти через просторный парк, наполненный опьяняющими запахами, но ни один из аргументов не являлся для Боба достаточно убедительным, чтобы отказаться от своего желания. Она позволила ему взять себя под руку, и они медленно пошли по песчаной аллее.

— Мой отец отпустил слуг на праздники. Я сама готовила ему... Он вновь открыл для себя блюда, которые давно забыл.

Но Боб сосредоточился на ее первой фразе.

— Так, значит вы собираетесь спать одна в этом большом доме? Это очень неосторожно, знаете ли! Вам бы лучше...

— Провести остаток ночи у вас? Вам дерзости не занимать, это уж точно!

Она искоса разглядывала его. Он смутился.

— Я просто хотел вам предложить... что я мог бы остаться спать здесь, на каком-нибудь диване. Я бы спокойнее себя чувствовал.

— Не будьте смешным. Что может случиться?

— Да мало ли что… со всеми этими пьяны ми неграми, которые бродят по округе...

Она остановилась, вырвала у него руку и хотела уже посмеяться над его скрытым расизмом, но он обнял ее за плечи, нежно привлек к себе.

— Крис, дорогая, я хотел вам сказать... только что, когда этот пьяница попытался вас... я действительно его чуть не убил.

— Не будем ничего преувеличивать. Убивать его все же не стоило.

— По-моему, стоило. Мы знакомы лишь не сколько дней, но мне этого оказалось достаточно, чтобы влюбиться в вас.

— Вы шутите?

— А у меня такой вид, будто я шучу?

— По правде говоря, нет. В неясном свете зарождающегося дня он выглядел обезоруживающе серьезным. Высокий двадцативосьмилетний американец с румяным лицом чистенького мальчика. Вероятно, заниматься любовью было для него совершенно естественным делом, как для молодого, полного сил животного. И вдруг, сама не понимая, что происходит, Кристина оказалась в его объятиях, прижавшись к его телу, отвечая на его страстные поцелуи.

Это было приятно. Милое завершение праздничной ночи.

— Крис... позвольте мне войти, пожалуйста.

— Боб, будьте благоразумны.

— Дорогая... только на минутку.

В его облике было столько мольбы, что она не смогла удержаться от смеха. Боб отшатнулся, словно ему влепили пощечину, заговорил возмущенно:

— Послушайте, за кого вы меня принимаете?

— За очень милого парня, который вообразил себе, как и другие, что уломать француженку ничего не стоит. О, я на вас не сержусь. Впрочем, отец меня предупреждал.

— Вы ошибаетесь. Я вас люблю. По-настоящему. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

Вот оно что. Слишком примитивно. Теперь он надеется, что, сраженная наповал, она пригласит его в свою постель.

— Боб, вы выпили лишнего. Вы говорите глупости, о которых пожалеете завтра утром. И, пожалуйста, перестаньте меня трогать. Вы ведь не хотите испортить прекрасный вечер, правда? Спасибо, что проводили меня, теперь будьте хорошим мальчиком и возвращайтесь домой.

Смущенный до крайности, он опустил голову и спросил:

— Можно я завтра позвоню?

— Конечно. И если вы не пригласите меня поужинать, я отказываюсь с вами встречаться.

Он смотрел, как удаляется ее стройная фигурка в белом. Затем, тяжело вздохнув, повернул к своему «шевроле».

Подойдя к дому, Кристина узнала «кадиллак» своего отца, стоящий перед гаражом. Удивившись, она внимательно взглянула на высокий белый фасад и заметила свет, просачивающийся через двойные шторы кабинета.

Одним махом она преодолела пять ступенек крыльца, бесшумно вошла в темный холл, направилась к рабочему кабинету, заранее улыбаясь при мысли о том, как она сейчас расскажет Джону Бушэ о проведенном вечере. Но, взявшись за ручку двери, она застыла. Из кабинета доносились голоса. Адвокат был не один.

Поколебавшись, она отступила. Кристина плохо понимала смысл беседы, но в кабинете, похоже, спорили. Пожав плечами, она повернулась и направилась на кухню, чтобы выпить что-нибудь. Вечер выдался жаркий!

Она достала из огромного холодильника бутылку молока, с облегчением сбросила туфли и жадно, захлебываясь, принялась пить из горлышка.

С туфлями в руках она вернулась в холл, поднялась по первым ступенькам лестницы. Тем хуже для нее, рассказ придется отложить до завтра. Она не хотела отвлекать отца от, возможно, важного дела.

Она поднялась на один лестничный марш, когда раздался первый выстрел.

За несколько долей секунды Кристина поняла, что это уже не фейерверк по случаю Марди гра. Прозвучал второй выстрел, за ним последовал шум опрокидываемой мебели. Бросив лодочки на ступеньки, она слетела вниз по лестнице, с силой дернула на себя дверь кабинета и в одно мгновение запечатлела всю сцену: широко открытый стенной сейф, рассыпанные по ковру папки, стоящий спиной незнакомец с дымящимся револьвером в руке...

И распростертое атлетического сложения мертвое тело Джона Бушэ в белом спенсере, его неподвижные, широко раскрытые глаза, устремленные на нее с жутким выражением отчаяния.