По всему свету - [19]

Хорошо известно, что одна из наиболее популярных военных хитростей в мире животных — когда совершенно безобидное существо внушает потенциальному врагу, будто он натолкнулся на страшного, свирепого зверя, которого лучше не трогать. Один из самых забавных примеров этого рода продемонстрировала мне солнечная цапля в Британской Гвиане, когда я там занимался отловом зверей. Выкормленная индейцем изящная птица с тонким заостренным клювом и с медленной, величественной походкой была абсолютно ручной. Днем я разрешал ей свободно разгуливать по моему лагерю и только на ночь заточал в клетку. Чудесное оперение солнечной цапли переливается всеми красками осеннего леса, и когда птица замирала на фоне сухой листвы, она порой становилась совсем невидимой. Казалось, такому грациозному и хрупкому созданию нечем обороняться от врага. Но это только казалось.

Однажды в лагерь явился под вечер охотник в сопровождении трех здоровенных воинственных псов, и один из них вскоре приметил цаплю, которая стояла, задумавшись, на краю поляны. Навострив уши и тихо ворча, пес взял птицу на прицел, два других тотчас присоединились к нему, и все три с развязным видом направились к цапле. Когда расстояние между ними сократилось до метра с небольшим, она наконец удостоила их своим вниманием: повернула голову, наградила псов испепеляющим взором, потом повернулась к ним. Псы сперва остановились, не зная толком, как поступить с птицей, которая не обращается в бегство с громкими воплями, затем придвинулись ближе. Внезапно цапля резко опустила голову и расправила крылья широким веером. При этом в центре каждого крыла обозначилось красивое пятно; вместе они в точности напоминали устремленные на вас глазищи огромной совы. Мгновенное превращение маленькой, кроткой, изящной птицы в подобие разъяренного филина ошеломило собак. Они остановились, бросили еще один взгляд на трепещущие крылья и задали стрекача. А солнечная цапля сложила крылья, поправила клювом несколько перышек на груди и снова погрузилась в задумчивость. Было очевидно, что псы ни в коей мере не нарушили ее душевного равновесия.

Особенно изобретательны в делах обороны насекомые. Вот уж кто подлинные мастера камуфляжа, ловушек и других способов ведения войны! И одно из самых поразительных оборонительных средств принадлежит жуку-бомбардиру.

Одно время в моем владении, чем я весьма гордился, находилась настоящая дикая черная крыса, попавшая в плен ко мне в довольно юном возрасте. Это было на редкость красивое животное с черной как смоль лоснящейся шерстью и блестящими черными глазами. Половину времени мой узник посвящал своему туалету, половину — еде. Особенно любил он насекомых любых размеров и видов. Бабочки, богомолы, палочники, тараканы — все они, попав в его клетку, тотчас отправлялись куда следует. Даже самые крупные богомолы были бессильны постоять за себя, хотя порой им удавалось вонзить в нос врага свои шипы и выдавить бисеринку крови, прежде чем он их схрупывал. Но однажды я раздобыл насекомое, которое взяло верх над ним. Большой темный жук сидел в раздумье под камнем, моя пытливая рука перевернула этот камень, я заключил, что жук несомненно придется по вкусу моей крысе, и сунул его в спичечный коробок. Дома я извлек крысу из спального отсека, потом открыл коробок и вытряхнул лакомство на пол клетки. В зависимости от рода добычи моя крыса расправлялась с ней двумя разными способами. Если речь шла о быстроходном и воинственном насекомом вроде богомола, она бросалась на него и молниеносным укусом выводила из строя. Если же попадался безобидный жук-тихоход, крыса брала его лапами и грызла, словно сухарь.

Завидев беспорядочно ползающую по полу заманчивую тучную добычу, крыса подбежала, схватила ее розовыми лапками и села на корточки с видом гурмана, который приготовился оценить первый трюфель сезона. С дрожащими от нетерпения усиками она поднесла жука ко рту — и тут произошло нечто удивительное. Крыса оглушительно чихнула, выронила жука, отпрянула назад, будто ужаленная, и стала поспешно тереть лапками свою мордочку. Я подумал было, что на нее просто напал чох в ту самую секунду, когда она хотела приступить к трапезе. Вытеревшись, крыса опять приблизилась к жуку, теперь уже более осторожно, подняла и снова поднесла ко рту. Послышалось сдавленное фырканье, крыса отбросила жука, словно раскаленное железо, и с негодующим видом принялась вытирать нос. Двух неудач для нее явно было достаточно, потому что никакие силы не могли больше заставить ее подойти к жуку, более того, она его явно боялась. Стоило ему забрести в тот угол клетки, где сидела крыса, как она отскакивала в сторону. Вернув жука в спичечный коробок, я пошел в дом, чтобы определить его по справочникам. Только тут выяснилось, что я подсунул своей несчастной крысе бомбардира. Обороняясь от врага, этот жук выбрасывает из конца брюшка едкую жидкость, которая на воздухе испаряется с легким треском, образуя облачко едкого и зловонного газа. Понятно, что такой взрыв отбивает у противника всякую охоту впредь иметь дело с жуками-бомбардирами.