По тылам врага - [46]

— Не исключено… Они хотят взять нас в клещи: с одной стороны — заблокированное ими побережье, а с другой — прифронтовая полоса, на которой у них столько войск, что там, по их мнению, никому не пройти. А ведь когда-то должно кончиться у нас питание, боезапас… Вот гитлеровцы и тешат себя надеждой, что тогда мы сами придем к ним, тепленькие, так сказать… Однако нет! Не дождутся этого, сволочи! — твердо сказал Земцов. — Ясно, что на катерах нам уйти не удастся. Что ж, пойдем к своим через линию фронта. Но все равно пойдем. И пройдем!..

Каждый из разведчиков ясно представлял себе, что впереди их ждут немалые испытания. Но такое ведь бывало уже не раз и прежде. Во всяком случае, лучше голод, даже смерть в бою, лишь бы не вражеский плен…

Окруженный тесным кольцом разведчиков, мичман Земцов включил затемненный фонарик и нанес на карту примерный маршрут. По самым скромным подсчетам, им предстояло пройти не менее 150 километров. Разведчики не выбирали легкого пути. Если уж все равно идти по тылам врага, так пусть дольше и труднее, но зато там, где можно побольше увидеть, чтобы доставить командованию ценные сведения о противнике.

Утром 7 мая, пройдя по горным перевалам и одетым в зеленый убор долинам не один десяток километров и проведя тщательную разведку системы укреплений, скопления живой силы и боевой техники противника в районе хутора Большой и других местах, разведчики вышли к перевалу Волчьи Ворота. Здесь, выбрав место, откуда были хорошо видны железная и шоссейная дороги, решили задержаться на день.

В это утро доели последние сухари, поделив их по-братски.

— Эх, «хороша кашка, да мала чашка», как мать у меня говаривала, — шутливо заметил Тополов, тщательно собрав в вещевом мешке и отправив в рот сухарные крошки. — Ну да ладно… Нет худа без добра. По крайней мере, он теперь не будет за спиной болтаться, в соблазн вводить, — и, аккуратно сложив вещевой мешок, Павел зарыл его в землю. — Все легче будет идти…

— Если тебя только это беспокоит, так я готов прийти на помощь, — поддержал шутку мичман Калмыков. — Набивай его снова. Да лучше не сухарями, а сдобными белыми пышками с маком. Так уж и быть, я вместе со своим и твой понесу…

— Нет, зачем же, я не хочу чужой труд эксплуатировать, а лучше, уж поголодаю малость…

— Чтобы у вас было время выяснить, как лучше всего поступить, — прервал друзей Земцов, — понаблюдайте-ка пару часов за железной и шоссейной дорогами. Мы же пока соснем. А то после такого обильного завтрака что-то на сон потянуло. Через два часа вас подменят Дмитриев и Иванов.

Сменяя друг друга, разведчики в течение дня вели наблюдение, тщательно фиксируя количество прошедших составов и обозов противника. А вечером, миновав Волчьи Ворота, спустились в Атакайскую долину, или «щель», как ее называют местные жители, все ближе и ближе подходя к линии фронта, которая давала о себе знать нарастающим артиллерийским гулом. Шли, прячась в кустарнике, вдоль дороги, ведя одновременно и разведку.

Прошли сутки, вторые, третьи… Чем ближе разведчики подходили к передовой, тем больше испытаний выпадало на долю каждого из них, и прежде всего командира группы — мичмана Земцова. Теперь приходилось быть начеку каждую минуту, проявлять немалую изобретательность, чтобы обмануть бдительность вражеских патрулей, все чаще попадавшихся в прифронтовой полосе, скрытно обходить спрятанные в зарослях горного дубняка артиллерийские и минометные позиции, резервные подразделения гитлеровцев. Ко всему этому прибавился еще голод. Совершая длительные переходы, разведчики питались только щавелем да диким луком, который удавалось найти в пути. С тревогой наблюдал Николай Андреевич, как все глубже западают глаза на осунувшихся от усталости и голода лицах его боевых друзей. Но, несмотря на это, все короче делал привалы. Нужно было торопиться, чтобы обогнать голод, быстрее выйти к своим и передать командованию собранные важные сведения о противнике.

В ночь на 11 мая сделали первую попытку перейти линию фронта.

…К вечеру поднялся сильный ветер. По небу неслись, обгоняя друг друга, обрывки облаков. А луна, словно играя в прятки, то скрывалась в них, то заливала все вокруг ярким серебристым светом. В такой момент Земцов, а вслед за ним и растянувшиеся недлинной цепочкой разведчики ложились, плотно прижимаясь к земле, чтобы потом, в тени очередного облака, пробежать еще двадцать — тридцать метров.

Оставалось, быть может, полтора — два километра, и линия фронта была бы уже позади, когда разведчики при переходе одной из троп были замечены и обстреляны гитлеровцами.

Автоматные очереди послужили сигналом тревоги.

Тотчас же со всех сторон в воздух стали взлетать осветительные ракеты.

Не было сомнений в том, что гитлеровцы начнут преследование. И действительно, скоро послышались вражеские голоса. Поднятые по тревоге, солдаты шли, громко переговариваясь, — так, по-видимому, было менее страшно в ночном лесу на чужой земле. Притаившись, разведчики укрылись кто в куче хвороста, кто, слившись с землей, в первой попавшейся яме.

Первая вражеская цепь прошла, не заметив их. Тогда, по команде Земцова, разведчики поднялись и тихо, стараясь, чтобы под ногой не хрустнула даже ветка, пошли вслед за гитлеровцами.