По Тунису и Ливии - [25]

На дорогах Северной Африки свои ветры.

На тунисско-ливийской границе.

Весной из Сахары дует знойный ветер «гибли» (в Египте его называют «хамсин»). Он приносит тонкую песчаную пыль. Когда ветер стихает, ее слой оседает на 4–6 миллиметров. Нелегко приходится всему живому, когда дует «гибли». Песок раскален, он подогревает поток воздуха. И тогда температура даже в тени поднимается до плюс 50 градусов Цельсия. Пыль проникает в поры кожи, и она трескается. Рот сохнет. Человек испытывает нервное возбуждение, головную боль, головокружение.

Этот ветер ускоряет созревание фиников[15], но часто оказывается губительным для посевов.

Нас «гибли» не тронул. Было начало октября, стояли погожие дни.

Последние километры, и впереди показывается граница Ливии. Тунисские пограничники взяли наши паспорта, чтобы сделать необходимые отметки. Прячемся от палящего солнца в тени небольшого павильона напротив белого здания пограничной комендатуры.

Солнце поднимается все выше и выше. Облокотившись на полосатый пограничный шлагбаум, нас с любопытством рассматривают чернокожие ребятишки в потрепанных, выцветших халатиках. Наконец из комендатуры выходят пограничники. За руль автобуса усаживается новый шофер.

На прощание Мухаммед фотографируется с нами, пожимает каждому руку, не совсем точно повторяя на русском языке приветствие, усвоенное им за время нашей совместной поездки: «Бодрое (вместо «доброе») утро!».

Он машет нам рукой, пока автобус, миновав полосатый шлагбаум, выезжает на дорогу и набирает скорость.

И вот государственная граница позади. Мы на территории Ливии. Здесь те же оливы с серебристой листвой и толстыми узловатыми стволами, те же гигантские колючие кактусы, те же пески и солончаки, то же не требующее ухода дикорастущее богатство: куда ни погляди — колышется, шелестит на ветру похожая на наш ковыль трава альфа (эспарто).

В Тунисе ее густые пучки можно встретить всюду, особенно в степных районах. Альфа пригодна для многих целей. Она служит кормом для неприхотливых верблюдов. Из нее плетут корзины, туфли, бечевки. Но главным образом ее применяют для производства бумаги, искусственного шелка, заменителей кожи. Бумага из альфы ценится очень высоко. Англичане, например, даже печатают на ней денежные знаки.

Зеленую массу альфы выдергивают и пучками складывают для просушки (обычно занимаются этим женщины). Затем пучки прессуют и небольшими тюками отправляют в порт.

Иногда альфу предварительно обрабатывают на месте. Искрошенные на мелкие кусочки стебли подвергаются химическому воздействию. Полученную массу выбеливают и прессуют в круглые лепешки с ладонь величиной. Они-то и служат полуфабрикатом для бумагоделательных фабрик.

Все это мы узнали еще в Тунисе. А в Ливий вновь увидели альфу.

Изредка попадаются вдоль дороги невысокие акации, деревья без листвы — тамариски (или тамариксы). Поодаль от шоссе выискивают себе корм верблюды.

А вот и финиковая пальма. Точно так же как в Тунисе, ливийские арабы ценят и почитают ее. Высота финиковой пальмы достигает 20 метров. Увенчанная шапкой больших перистых листьев длиной до 3 метров, она дает феллаху и пищу[16], и строительный материал, и тень для утомленных путников, и спасительную прохладу для посевов. Дары ее используются почти без остатка, даже косточки от фиников не пропадают. Растолченные и поджаренные, они заменяют беднякам дорогой ароматный кофе.

Существует такая арабская легенда.

Когда бог вылепил тело Адама, подобное своему телу, на руках его осталось немного глины. Подумав, он раскатал ее меж пальцев и сделал ствол пальмы…

Недаром арабы, когда им необходимо срубить дерево, говорят не «срубить», а «убить» пальму.

На семисоткилометровом пути от тунисской столицы до Триполи нам часто встречались приметы, общие для всей Северной Африки.

Вот по шоссе, прижимаясь к самому его краю, движется небольшой обоз: навьюченного верблюда ведет за узду шагающий рядом араб, позади женщина, бедно одетые ребятишки. Погонщик с двумя верблюдами идет по асфальту городской улицы. Они приближаются к знакомому всем автомобилистам столбику со знаком «Р» — стоянка. Из глубин земных недр верблюд вытягивает бадью с драгоценной водой…

…Первым ливийским городом, в котором мы сделали остановку, была Зуара (примерно 15 тысяч жителей). Здесь нам предстояло выполнить погранично-полицейские формальности, получить окончательное разрешение на въезд в Триполи.

В полицейской карточке, которую каждому из нас предстояло заполнить, есть графа: «Ваше вероисповедание».

Что писать?

Кто-то с легким сердцем поставил против этой графы решительный прочерк. Остальные последовали его примеру.

Когда первый паспорт с заполненной карточкой оказался перед сержантом-пограничником, тот, вместо того чтобы поставить печать, заколебался. Потом протянул владельцу обратно и паспорт, и анкету и начал что-то горячо доказывать по-арабски. Мы ничего не поняли из его объяснений и заволновались. Со вторым паспортом повторилось то же самое.

Однако вскоре все выяснилось. Пограничники просто-напросто не понимали, как может человек, умеющий читать и писать, не иметь никакого вероисповедания?