По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни! - [92]

«Помню, в начале второй пятилетки стали давать паспорта…»

Я не случайно называю воровскую балладу «Медвежонком». Не будь сборника Ореста Цеховницера, вряд ли мы знали бы о её первоначальном названии. Сегодня она известна нам либо как «Медвежонок», то есть небольшой сейф, несгораемый шкаф, либо по первой строке — «Помню, пришли ко мне двое товарищей» или «Помню я ночку холодную, тёмную» в разных вариантах.

Некоторые из них чрезвычайно любопытны в рамках нашего исследования. Так, в исполнении Аркадия Северного до нас дошла довольно необычная «советская» версия, которая затем стала очень популярной:

Помню, в начале второй пятилетки

Стали давать паспорта.

Мне не хватило «рабочей» отметки,

И отказали тогда.

Что же мне делать со счастием медным?

Надо опять воровать.

Помню, решил я с товарищем верным

Банк городской обокрасть.

И лишь затем следует: «Помню ту ночь ленинградскую темную…»

Скорее всего, этот текст относится самое раннее к концу 1930-х годов. Во-первых, о второй пятилетке упоминается как о чём-то давно прошедшем. Во-вторых, при этом автор явно грешит против истины, поскольку паспортная система появилась в СССР не к началу второй пятилетки, а ещё во время первой. Напомним, что сроки первой пятилетки были определены на период с 1929 по 1933 год, однако завершили её за четыре года и три месяца. Второй пятилетний план развития народного хозяйства Советского Союза был утверждён XVII съездом ВКП(б) в 1934 году (хотя охватывал период с 1933 по 1937 год).

А единая паспортная система в СССР была введена 27 декабря 1932 года. Именно тогда председатель ЦИК СССР Михаил Калинин, председатель Совнаркома СССР Вячеслав Молотов и секретарь ЦИК СССР Авель Енукидзе подписали постановление № 57/1917 «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов». Все граждане СССР от 16 лет, постоянно проживавшие в городах, рабочих посёлках, работающие на транспорте и в совхозах, обязаны были иметь паспорта. Сельское население страны паспортами не обеспечивалось (за исключением проживавших в десятикилометровой пограничной зоне). Как объяснялось в постановлении, сделано это «в целях лучшего учёта населения городов, рабочих посёлков и новостроек и разгрузки этих населённых мест от лиц, не связанных с производством и работой в учреждениях или школах и не занятых общественно-полезным трудом (за исключением инвалидов и пенсионеров), а также в целях очистки этих населенных мест от укрывающихся кулацких, уголовных и иных антиобщественных элементов». Кроме внутренних общегражданских паспортов, в СССР использовались также общегражданские заграничные паспорта, паспорта моряка, дипломатические паспорта, а также удостоверения личности военнослужащих.

Забавно, что незадолго до этого, в 1930 году, Малая советская энциклопедия гордо сообщала: «Паспорт — особый документ для удостоверения личности и права его предъявителя на отлучку из места постоянного жительства. Паспортная система была важнейшим орудием полицейского воздействия и податной политики… Советское право не знает паспортной системы».

Суть ухвачена очень точно — «важнейшее орудие полицейского воздействия». Это — одна из главных причин введения паспортов на территории СССР. Хотя ради справедливости стоит отметить, что до введения паспортной системы в Советском Союзе царил полный бардак в этой области. Ещё с введением новой экономической политики возникла необходимость более точного учёта городского населения. Документы выдавались кем угодно на местах, любой формы и содержания, подделать и сфальсифицировать их можно было, как говорится, левой задней ногой, что, естественно, затрудняло работу правоохранительных органов, борьбу с преступностью, экономический учёт и контроль и т. д.

НКВД ещё в 1922 году разработал проект положения о введении единого вида на жительство в РСФСР, но это предложение отклонил Малый Совнарком, а затем и Президиум ВЦИК. Между тем нарком внутренних дел Александр Белобородов бил тревогу и жаловался в ЦК партии: «Потребность в установленном документе — удостоверении личности — так велика, что на местах уже приступили к решению вопроса по-своему. Проекты разработали Петроград, Москва, Турк-Республика, Украина, Карельская Коммуна, Крымская Республика и целый ряд губерний. Допущение разнообразных типов удостоверений личности для отдельных губерний, областей чрезвычайно затруднит работу административных органов и создаст много неудобств для населения».

В конце концов, с 1 января 1923 года ВЦИК запретил дореволюционные документы, а также любые другие бумаги, которые использовались для подтверждения личности, включая трудовые книжки. Вместо них вводилось единое удостоверение личности гражданина СССР. Но и эта мера оказалась бессмысленной и бестолковой. Комиссия Политбюро, которая в 1932 году рассматривала вопрос о паспортизации страны, пришла к выводу:

«Порядок, установленный декретом ВЦИК от 20.VI.1923 г., изменённый декретом от 18.VII.1927 г., являлся настолько несовершенным, что в данное время создалось следующее положение. Удостоверение личности не обязательно, за исключением “случаев, предусмотренных законом”, но такие случаи в самом законе не оговорены. Удостоверением личности является всякий документ вплоть до справок, выданных домоуправлением. Этих же документов достаточно и для прописки, и для получения продовольственной карточки, что дает самую благоприятную почву для злоупотреблений, поскольку домоуправления на основании ими же выданных документов сами производят прописку и выдают карточки. Наконец, постановлением ВЦИКа и Совнаркома от 10.XI. 1930 года право выдачи удостоверений личности было предоставлено сельсоветам и отменена обязательная публикация об утере документов. Этот закон фактически аннулировал документацию населения в СССР».