По ту сторону звезд. Книга 2 - [55]

Никто не был готов высказать вслух то, о чем они все – Кира была в этом уверена – думали. Наконец она взяла инициативу в свои руки и с наигранной бодростью сказала:

– Я голосую за.

– За что именно? – уточнила Воробей,

– За то, чтобы помочь Щеттер и Узлу Умов. Попытаться убить их тирана, Ктейна. – Вот. Она высказала это вслух, и слова повисли в воздухе, как дурной запах.

Донесся раскат низкого голоса Хва-Йунг:

– А как же Грегорович? Мы что, оставим его на «Рогатке»?

– Я бы этого не хотел, – сказал Вишал.

Фалькони покачал головой, и сердце у Киры упало.

– Нет. Я капитан корабля. Ни за какие коврижки я не пошлю Грегоровича – да и любого из вас – одного с подобным заданием. Сначала дождитесь, чтоб я умер и две недели гнил.

– Но тогда… – начала Кира.

– Это мой корабль, – повторил капитан. Странный блеск появился в его холодных голубых глазах. Кире доводилось видеть такое выражение на мужских лицах, и не раз – как правило, непосредственно перед тем, как мужчина откалывал какой-нибудь опасный номер. – Я лечу с Грегоровичем. Это единственный выход.

– Сальво! – попыталась остановить его Нильсен.

– Ты меня не отговоришь, Одри, даже и не пытайся.

Воробей скорчила рожу, ее тонкие черты исказились:

– Ах, дерьмо, дерьмо… Когда я вступала в армию, я присягала защищать Лигу от всех угроз, внутренних и внешних. Ни за какие деньги я бы не вернулась на службу, но все-таки, думаю, я верила в эту клятву, когда ее произносила. Все-таки, думаю, я и сейчас в нее верю, хотя ОВК – банда самодовольных негодяев.

– Ты не полетишь, – отрезал Фалькони. – Никто из вас не полетит.

– Извините, капитан. Если у нас есть право отказаться от полета, значит, у нас есть право и лететь. Вы тут не единственный спец по широким жестам. Кроме того, кто-то должен прикрывать вас с тыла.

Хва-Йунг положила руку на плечо Воробью:

– Куда она, туда и я. К тому же, если корабль сломается – кто его будет чинить?

– И я в стороне не останусь, Сальво, – сказала Нильсен.

Фалькони оглядел их всех, и Киру удивило страдальческое выражение его лица.

– Чтобы управлять кораблем, столько людей не нужно. Вы все проклятые дураки. Напрасно загубите себя, если «Рогатка» взорвется.

– Нет, – тихо возразила Нильсен, – не напрасно, потому что мы будем вместе, помогая друг другу выполнить важную миссию.

Вишал склонил голову:

– Вы меня не удержите, капитан. Сначала дождитесь, чтобы я умер и две недели гнил.

Фалькони, кажется, не очень понравилось, когда ему бросили в лицо его же собственные слова.

– А ты? – спросил он Киру.

У нее уже был наготове ответ.

– Разумеется. Я лучше всех, скажем так, экипирована и пригожусь, если что-то пойдет не так.

– Это уж непременно, что-нибудь да пойдет не так, – пробурчал Фалькони. – Весь вопрос в том, что и насколько не так. Ты хоть понимаешь: если в марковском двигателе произойдет утечка, тебя и «скинсьют» не спасет?

– Знаю, – кивнула Кира. Она уже смирилась с опасностью, и не было смысла переживать по этому поводу. – А что с энтропистами?

– Если захотят погостить у Щеттер – на здоровье. Если нет – добро пожаловать вместе с нами на увеселительную прогулку.

– А Триг? – напомнила Нильсен. – Мы должны…

– Вытащить его с «Рогатки», – закончил Фалкони. – Разумная мысль. По крайней мере, Щеттер сумеет вернуть его на территорию Лиги. Возражения есть? Нет? О’кей. – Фалькони глубоко вздохнул, рассмеялся и покачал головой: – Черт! Выходит, мы действительно подписались на это. Никто не раздумал? Последний шанс.

Все подтвердили согласие

– Ладно, – хмыкнул капитан. – Отправляемся. Пришьем медузищу.

4

В результате переговоров обе стороны сошлись на том, что Итари пока остается на «Рогатке»: тем самым Лфет подтверждал свою лояльность людям, и вместе с тем Итари могло им понадобиться, если бы возникли проблемы с марковским двигателем, который он усовершенствовал. Энтрописты тоже решили остаться на «Рогатке».

Они сказали:

– Как же мы откажемся…

– …помочь в столь критический момент…

– …истории?

Кира не очень понимала, велика ли будет их помощь теперь, когда ментальный улей разрушен, но позицию энтропистов оценила.

Хва-Йунг и Воробей вытащили из штормового убежища криокапсулу с Тригом и доставили ее к шлюзу. Когда капсулу передавали майору, Фалькони предупредил:

– Если с ним что-нибудь случится, я спрошу с вас.

– Я буду беречь его, как родного сына, – пообещала Щеттер.

Капитан, смягчившись, похлопал по заиндевевшему окошку капсулы. Все остальные – и Кира в том числе – тоже подошли попрощаться, а потом Щеттер протащила капсулу через перламутровый тоннель на корабль медуз.

Как только флагман Узла Умов отделился от шлюза «Рогатки», Фалькони обернулся к своим и сказал:

– Начинаем подготовку. Нильсен, со мной в рубку. Хва-Йунг, ступай в машинный зал. Воробей, открой оружейную и снаряди всех. На всякий случай.

– Есть, сэр!

– Ясно, капитан.

– Мы сможем долететь до Кордовы, никого не отправляя в криосон? – спросила Кира.

– Будет жарко, словно у Сатаны в заднице, – вздохнул Фалькони, – но долететь долетим.

– Все лучше, чем обратно в крио, – подхватила Воробей, выходя.

– Вот именно, – буркнул Фалькони.

5

Кира думала, Фалькони преувеличивал, когда предупреждал их о жуткой жаре. Увы, он не преувеличивал. Оставалось полдня сверхсветового лета от Кордовы 1420, и поскольку все, включая Грегоровича, бодрствовали, а все системы корабля работали, возможности сбросить избытки тепловой энергии не было. «Рогатка» стремительно превращалась в парник.