По ту сторону войны - [5]

Я помогала жителям города чем могла, впрочем, как и многие молодые девушки в нашем городке, кому в магазин нужно сбегать, кому помощь в саду. Три девочки вместе могут справиться с расколкой дров или спилом дерева. Как раз время сбора фруктов и овощей, люди запасаются, только теперь не на зиму, а на черный день.

— Павел Егорович, а от мамы или Сережи нет письма? Если оно треугольное, пожалуйста, не говорите, просто скажите, что нету. — Я подошла к почтальону. Он порылся в сумке и вытащил аккуратный конвертик. Облегченно вздохнула.

— На вот, сестренку порадуй, а от мамы вашей действительно ничего нет. — Я поблагодарила его и побежала.

Это тоже хорошая новость, просто замечательная для Наташи, которая вот уже который день ходит, опустив голову. Ее глаза вспухли от слез. С мамой мы очень тяжело прощались, особенно сестра. Она была буквально привязана к маме, которая не позволила себе проронить ни слезинки за время отъезда.

Пока я шла домой, над головой пролетело сразу несколько самолетов. И это стало обыденностью, ежедневно один или два проносятся с гулом. Но в этот раз один из самолетов горел. Я что-то крикнула людям, шедшим в ту сторону, но было поздно, рядом с главным фонтаном на центральной улице упал огромный самолет с таким грохотом и взрывом, что меня и всех рядом стоящих откинуло. Я заткнула уши, а сердце колотилось, как безумное.

Привстала и гляделась: много огня, крики и слезы. Я бежала туда, в надежде, что кто-то выжил, все внутри сжималось, я останавливалась от ужаса, который сковывал. Марию Семеновну, преподавателя по литературе, придавило деталью, нога была вся в крови, истерзана. Я звала на помощь, но люди в хаосе бежали кто куда и никому не было дела до умирающей женщины. Подошел мужчина и помог мне приподнять железяку, ногу освободили. До сих пор горел участок дороги и где-то в самолете слышались небольшие взрывы.

Я не смогла больше находится там и побежала домой, когда удостоверилась, что все в безопасности и к месту происшествия мчится мед. персонал.

Дома двери полностью открыты. Сестру нашла на летней кухне.

— Наташка! — Я подошла к сестре, она обернулась вся в слезах и дала мне пощечину. От неожиданности я пошатнулась, дотронувшись к горящей щеке я спросила:

— За что..

— Я тебе говорила? Не ходи так далеко! Нельзя, опасно это! — ее трясло от страха и рыданий.

Она все еще плакала, затем обняла меня и поцеловала в макушку. Я только сейчас осознала увиденное, этот шум мотора, я была так близко, и, казалось, чувствовала на себе огонь и боль. Я увидела человеческое горе и столько крови. А эти глаза, полные благодарности за спасение у преподавательницы.

— Страшно мне, Соня, очень страшно жить в таком мире. Страшно. Я не выдержу, закрою глаза, а там огонь, открою, и тишина.

— Я письмо принесла, от Сережи. — Хоть как-то попыталась утешить сестру.

Она мигом утерла слезы. Поднесла к окну листок и улыбнулась, пробегая взглядом по корявым строчкам.

«Наташенька, со мной все хорошо, не переживай и вытри слезы, которые текут сейчас по щекам. Я не пропаду, я же обещал. Помнишь, ты говорила, что я слабенький и вообще как мужик не гожусь, так вот, гордись мной, я сегодня двух врагов из автомата убил, не бойся, так было нужно, или они меня, или я их. Теперь ты просто обязана меня поцеловать. Тут страшно и холодно, хоть и лето на улице. Холодно от убийств и крови, холодно от понимания, как ничтожна человеческая жизнь. Наташенька, поцелуй Сонечку и маму, ждите своих победителей».

Я расплакалась. От увиденного и услышанного, от того, что застала такие времена. Сережа убил человека, отнял у кого-то жизнь, чтобы самому не оказаться присыпанным могильной землей. Мимо пронеслась скорая, а за ней и пожарная машина. Внутри все похолодело. «Ждите своих победителей». а сколько человек умрет прежде, чем победители найдутся?

— Наташа, почему так все плохо? — Сестра вытирала письмо от слез. — Я видела, как посреди улицы, вот так просто обрушился самолет. Ты представляешь? Обрушился на землю, просто на жилую площадь.

— Никогда больше не ходи туда, никогда. — Строго приказала она мне.

Весь день я провела рядом со своими собаками, смотрела на небо, боялась опять увидеть нечто горящее, нечто страшное, несущее огонь и смерть. Мои собаки пытались хоть как-то пытались утешить, клали головы на мои колени, и смотрели с ужасной болью в глазах, будто знали что-то страшное, пытались скрыть от меня все несчастья. Пошел мелкий дождь, он был теплым, просто прибивал к земле пыль. Но я все еще сидела на крылечке.

— Горе! — кричал тот мужчина из столба, а я и не заметила, что он там находится.

— Какое горе? — собаки насторожились, а я подошла ближе и посмотрела в ту же сторону, что и он.

— Немцы в город идут! — Он ловко соскочил со столба, и помчался по улице и словно полоумный орал.

— Не ври, немцы далеко! — Крикнула какая-то женщина. Я невольно начала догонять его, приказав собакам остаться.

— А если и придут, то что случится? Мы же мирное население, зачем им сюда, солдатов ведь нет? — На меня странно посмотрели горожане.

Та самая женщина подошла ко мне вплотную и взяла клок моих волос.