По ту сторону войны - [18]

Уставшая и обессиленная я подбежала к нему, к парню, ради которого готова терпеть изнасилование, ради которого не побоялась пойти в жилище к немцам, но выдержала, ради него.

— Густав. я пришла. Смотри. — Я пыталась его разбудить. — Густав, прошу, очнись. умоляю, это я. это я.. — Упала перед любимым немцем на колени я.

Он не отвечал, но сердце медленно билось. Дрожащими руками открыла аптечку и достала шприц. Порылась в лекарствах и достала обезболевающую ампулу. Я даже не знаю, как правильно делать укол. Он не двигался, не реагировал, практически не дышал. Я ввела в вену лекарство. Густав слегка поморщился. Значит чувствует, значит выживет. Я промыла рану, наложила повязку, даже смогла остановить кровь. Мои руки такие прозрачные, холодные, в отражении озера я словно покойница. Где же та черноволосая озорная девчонка? Вместо нее измученное потрепанное тело со шрамами внутри и снаружи.

— Где ты взяла аптечку? — Я повернулась, возле Густава стоял он, генерал немецкой армии собственной персоной.

— Какая разница, не украла.. — Хотя, по сути я украла медикаменты, воспоминания заставили поморщиться, а внизу все ныло.

— Ему нужно вытащить пулю, иначе погибнет. — Отрезал мужчина, он смотрел на сына уже без презрения. — Я могу помочь это сделать. — Он уже присел перед парнем на корточки.

— Нет! — Крикнула я и подбежала к Густаву. — Это ваша пуля губит его, зачем вы пришли? Добить? Вы не отнимите его у меня. — Я закрыла его собой. Генерал опешил, не ожидал такого поворота.

— Да, что ты к нему прицепилась? В нем течет немецкая кровь! Он воин. — Крикнул мужчина.

— Он человек, он вправе сам выбирать. а вы, а вы уходите отсюда, вам приятно смотреть на мучения сына? Как он умирает, как ему плохо? — Прокричала я, все еще обнимая Густава. Мужчина стоял, буравил взглядом землю. Затем бросил передо мной пакет.

— Здесь еда, лекарства и деньги, делайте, что хотите. — Он ушел в глубь леса. А я прилегла рядом с Густавом на сырой земле, прижимаясь к нему. Никогда не было так тепло, как сейчас.

— Соня, Соня. — Кто-то гладил меня по щеке. Густав смотрел на меня и улыбался. — Что вчера было?

— Вчера. все было хорошо, я достала лекарства, твой папа принес нам вещи. — Я указала на пакет. Внутри были чистые вещи, много денег и два паспорта на имя Грегора Либнехта и Регины Миллер. А еще пинцет, спирт и ампулы.

— Что это?

— Нам нужно вытащить пулю. — Поднялась на колени я. — Ты мне доверяешь? Правда?

— Конечно. но, ты уверена? — Он поморщился.

— Ты умрешь, если мы этого не сделаем! — Я дала ему ткань, чтобы прокусить в случае боли, обработала пинцет спиртом. Глубоко вдохнула и поднесла к ране инструмент.

— Я верю в тебя. — Он закрыл глаза. Минута, я нашла пулю, подцепила и вытащила под громкий свой крик и стон Густава.

Затем ввела еще дозу обезболевающего, перевязала рану. В озере я заметила рыбу, битый час стояла в воде и вылавливала серебристых рыбешек. Удалось достать двух. Я их ловко очистила, Густав развел костер и вместе на камнях мы приготовили обед. Вкусно, давно я не ела жареного. Силы восстанавливались.

— Нам нужно идти. Твой отец оставил два паспорта. По ним и пересечем границу, вот только куда.. — Я задумалась.

— В Германию, если ты не против, у меня там дом, тихо и уютно. нет войны. — Он взял меня за руку, а затем поцеловал, этот поцелуй был ярче, насыщенней. По телу пробежала приятная дрожь. — Я люблю тебя, Соня. — Прошептал он.

— Знаешь. и я.. — Но договорить мне не дал выстрел. Птицы всполошились и вылетели вверх из леса.

Внутри что-то оборвалось. Только не это. К нам подходили несколько солдат, на вид наши, русские. Они посмотрели на нас, окинули взглядом обстановку, их оружие все еще было наготове. Я уже обрадовалась, что вижу наших спасителей, наши русские парни, которых я считала защитниками, героями. Я хотела встать, но Густав меня остановил.

— Тише, не иди туда, здесь что-то не так. — Я посмотрела в глаза любимому. Не могут наши солдаты навредить. Но..

— А теперь стоять, немецкие твари. Сережка, хватай эту потаскушку. — Густав пристал и завел меня за спину, тем самым закрыв собой. Я дрожала, а затем услышала знакомый голос.

— Соня? — На меня смотрел Сережа, наш Сережа, которого так долго ждала моя сестренка. Но двое российских солдат схватили Густава. Я бросилась к нему с криками, меня задержал Сережа.

— Нет, пожалуйста не нужно! Прошу! Он жизнь мне спас! — Я пыталась выбраться, я кричала, я билась. но никто не слышал. Затем их главарь поставил Густава на колени. Видно было, как больно моему любимому немцу.

— Ну, что? Густав. где твои товарищи? Нету? Только девочка-подросток? Маловато, твои люди перерезали горло моей матери. — По слогам произнес он. С такой желчью, с такой ненавистью, что стало страшно. Я остолбенела, открыла от страха рот. Солдат выхватил нож. Кулаки Густава сжались, он посмотрел на меня. На его глазах я увидела слезы, он прошептал разборчивое слово «Люблю».

— Нееет!! Нееет!! Густав.. — Сережа закрыл мне глаза рукой и прижал со всей силы к себе. Я не могла дышать от эмоций и страха за моего немца. — АААА!!!! — Я укусила его за руку со всей силы, парень отбежал, на секунду выпустив меня. Но было поздно, тело немца упало на листья, окрашенные в кровавый цвет, из глотки струилась в стороны кровь. Я подбежала, я выхватила его руку, целовала его еще теплые губы. Кровь покрыла мою одежду, мои руки, губы. Я кричала и проклинала жизнь, надеялась, ждала, что сейчас проснусь, что это все страшный сон. — Густав, милый, ты обещал быть рядом, ты обещал быть со мной до конца. я ведь не успела сказать, что люблю. Я же люблю тебя, Густав! — Его глаза закрылись навсегда, он не ответил, он умер, он покидает меня. Еще один близкий человек ушел.