По ту сторону воспитания - [8]

Возвращаюсь обратно тем же путём, кругами и полукружьями. И не успеваю толком войти в дом, как в очереди стоит Илюша, сделавший домашние задания и готовый ехать в библиотеку. Библиотека в одном квартале, и я быстро туда и обратно. Вхожу в дом, раскидываю всё по углам и, не успев всего разобрать, только схватившись за метлу, слышу телефонный звонок:

— Мама, забери меня от Чака.

Сейчас, прямо на метле! Вылетаю из дома на красном японском «Датсоне», будто в ступе, опять лечу через моря фривэев, улиц, мимо сверкающих зданий, мимо зажигающихся огней… забираю Даничку и отправляюсь снова по кругам.

В городе смеркается. И «льётся мёд огней вечерних», и в окнах будто бы кружатся пары, а я кручусь по бетонным очерченным фривэям, уводящим меня от мечтательной жизни.

Подступает глухое раздражение…

— Как далеко, Даничка, живут твои друзья! Ты всё время ездишь! Каждый день тебя нелёгкая носит! — возмущаюсь я в машине, сначала потихоньку, а потом всё громче. — В такую даль я больше не могу тебя возить!

— Мама! — твёрдо говорит Даничка, — ты же обещала! Ты и везёшь! Не хотела — не обещай! А если обещала и везёшь, то — наслаждайся!

Положение наиглупейшее — действительно, сама согласилась, сама везу, чего же злиться? Я притихаю.

За Илюшей в библиотеку ?!… И опять туда–сюда.

На следующий день, после моих внутримашинных недовольств, Даничка, садясь в наш красный «Датсан», предупреждает:

— Мама! Ты сама хотела меня отвозить…

И я, преодолевая подступающие недовольство, хочу радоваться предстоящему развозу.

Как же не радоваться, всё‑таки я везу его в машине, а не он едет на велосипеде или на доске. Видели вы эти бешеные доски–самокаты!? После упорных сражений мы вынуждены были купить Даничке доску (скэйтборд). И подвозить его я стала ещё чаще.

— Мама, собирается дождь. У меня маленький кашель.

— Прими лекарство.

— Нет, я должен ехать. Я обещал. Меня в «даун тауне» ждёт Роб. И больной ребёнок под дождём поедет на «скэйтборд» в «даун таун»! — начинает заводить свои песни Даничка. Потом он прибавляет, что уроки он уже сделал. Больной ребёнок берёт доску в руки и прохаживается вдоль кухни.

— Сиди дома, не поезжай.

— Я обещал. И я среди машин и дождя…

Куда мне деться от представления, что будет с ним среди дождя и машин? И, естественно, у меня вырывается:

— Давай, я тебя подвезу!

— Только если ты сама хочешь! — напоминает Даничка.

И я отвожу и привожу. Может быть, с удовольствием? А представить детский велосипед среди машин и дождя?

Сразу изображаю наслаждение от развозки, как только увижу, что Даничка вытаскивает велосипед из гаража.

В Техасе водительские права можно получить в пятнадцать лет — из‑за дальности расстояний и быстрой южной созреваемости. Илюша, обученный и подготовленный в школе, без всякой задержки получил права в таком раннем возрасте. Первый раз я хотела, чтобы он провалил экзамен, но он сдал. У нас была старая развалюха, которую мы отдали Илюше, и тут покой кончился окончательно. Вдвоём они ездили в школу, хотя и не по кольцам фривэев, но… куда мне деться от представления…?

Где вы, троллейбусы? Ну, хоть бы трамвайчик! Нет, не слышно в Хьюстоне ни звонков, ни стуков трамвая. Хотели было метро в Хьюстоне провести, опросили жителей: большинство отвергло плату лишних налогов, и проект прикрыли.

До самого переезда в Бостон, в котором ещё водятся трамваи и троллейбусы, я имела удовольствие развозить детей целыми днями и ночами. И сама хотела, как настаивал Даничка.

Музыкальные иллюзии и присоединение «союзников»

Даничка первый был подвергнут обучению игры на пианино. Илюша избежал этого натиска, потому что у него было полное отсутствие слуха и даже отсутствие половины уха. Все мои «музыкальные» мечты я обратила на Даничку, тем более, что у него обнаружили абсолютный слух. Тут уж я совсем размечталась, представила, как он дирижирует оркестрами, ездит по миру, и я сижу в первом ряду.

Купили пианино в кредит, каждый месяц расплачивались, и не только деньгами, как вы догадываетесь. Чего не вытерпишь из тщеславия!

В первые годы Даниле нравилось колотить по пианино, и он делал это даже без нашего особого вмешательства. У нас не было денег на частные уроки, и Яша давал уроки английского языка Даничкиной учительнице музыки Ларисе, приехавшей вместе с нами в Хьюстон из России, в обмен на её уроки музыки. Она любила Даничку, он обожал играть с ней и быстро продвигался по нотам. После того, как Лариса уехала из Хюстона, Даничка перешёл опять в хорошие руки миссис Strong, преподавательницы музыки из миллионерской школы St. Johns, куда Даничка поступил благодаря своим способностям сдавать тесты. Под её руководством и настоянием Даничка дошёл до концертов, после которых он великолепно кланялся. Концерты устраивались в домах обучающихся по очереди. На концертах Даничке больше хотелось хулиганить, а мне — смотреть на убранство и хозяев. Какие только дома мы не посещали! Многие из этих замков Ривер–окса могут соперничать по нелепости украшений с периодом «излишеств соцреализма», по–видимому, дизайнеры этих красот учились на Малой Арнаутской. Однако, встречались и дома, как замок Даничкиного друга Джона, попавшие в изысканные руки, и тогда кружилась голова от великолепия.