По ту сторону Стикса - [87]

Музыка становилась все громче, оркестр развернулся в полную силу и последние бессвязные слова Кербера потонули в яростно поднявшемся вале мелодии. Он вынул из глубокого кармана халата дирижерскую палочку и, полуприкрыв глаза, стал водить ей в воздухе, управляя невидимыми скрипками, контрабасами, литаврами, виолончелью…а заодно и нашими жизнями, которые так же послушно исполняли то, что укажет острый конец его палочки. А он был очень острым…

Кербер находился в своем полузабытьи уже минут десять, когда в дверь постучали. Он не остановил музыку, но махнул мне, чтобы я впустил. За дверью оказался Ящер – боевик с вечно больной кожей, будто покрытый твердой чешуей – и еще какой-то человек, смутно мне знакомый. Вместе они втащили третьего- настолько избитого мужчину, что кровь с его лица капала на чистый паркетный пол.

Босс взглянул на него только краем глаза, но тут же вспыхнул… я говорю вспыхнул, потому что для меня это было именно как вспышка – неожиданный всплеск эмоций, который прорвался даже через его серые стены и, все еще достаточно сильный, достиг меня. В глазах Кербера зажглись нехорошие огоньки, он снова поднял дирижерскую палочку и вместо взмаха, прежде чем кто-либо успел произнести хоть слово, швырнул ее на манер ножа. Острое дерево воткнулось точно в шею избитого. Человек захрипел, забулькал и стал конвульсивно дергаться в державших его руках.

– Я же говорил, чтобы ко мне в комнату никогда не приносили падаль! – загремел босс, перекрывая музыку. – Вон! А то он мне сейчас весь ковер зальет!

Боевики поспешно выскочили. Не знаю, кого они приносили: очередного провинившегося, или избитого триадой товарища, – но теперь в это помещение точно больше никто не войдет. Кербер бессильно откинулся в кресле, и скоро я обнаружил, что он просто отключился и спит.

С Фрэем тоже творилось что-то неладное: он стал подозрительным и дерганным. Все прояснилось, когда я застал его орущим на Го.

– Какого черта? Как? Как, я тебя спрашиваю, Монах мог появиться в том месте и в то время? Ты же лично договаривался с Бором!

– Да случайность это была, мать твою, гребаная случайность! – голос байкера тоже звучал взвинченным до предела. Я постоял около полуприкрытой двери, но входить не стал. Сейчас мне только влетит за компанию, что от одного, что от другого. То, что с нами творилось в последнее время, мне не нравилось, словно приближался следующий гребень волны. Несколько мы уже пережили. Сумеем ли вынырнуть из-под этого?

– Го, хватит зарываться в ил, не бывает таких случайностей! Кто-то сдает нас! Какая-то шавка до сих пор лижет ноги Керберу! Он перестал поручать мне дела! Ты знаешь, что это значит?!!

Я прислонился спиной к стене. Это значит, что следующая волна может вполне оказаться цунами.

– Это может быть Инк… – в кои-то веки я услышал неуверенный голос байкера. – Он полностью под контролем Кербера.

Фрэй перестал орать, только и сказал тихим спокойным голосом:

– И думать не смей. Это не он. Это кто-то другой.

Через несколько часов после того, как они разошлись, дом утонул в громоподобных звуках. Здание просто сотрясалось от неимоверного грохота, а все боевики, находившиеся в нем, старались под различными предлогами выйти на улицу, но никто и слова не посмел сказать Фрэю. Я открыл дверь и вошел в комнату. Не знаю, что ожидал там увидеть… но вид Фрэя поразил меня. Он сидел за барабанной установкой и, что есть силы, лупил по железу. Ритм выходил рваный, неистовый, но все равно каким-то чудесным образом складывался в подобие музыки. Каждый раз, когда он опускал палочки, мышцы волной прокатывались под кожей его голого торса, пот стекал ручейками по лицу, по шее и по груди, длинные волосы потемнели и облепили спину, по шрамам на которой можно было прочитать всю нашу историю… Сколько он так уже сидит?

Фрэй заметил меня – я встретился с его полубезумным взглядом – но не остановился. Палочки взлетали, разбрызгивая капли пота, и опускались на барабаны, словно пытались пробить туго натянутую кожу. Самому мне казалось, что я смотрю какой-то душераздирающий фильм без звука, хотя звука в помещении было предостаточно. В такие моменты только и оставалось радоваться, что не чувствуешь его эмоций – иначе, подозреваю, меня бы разорвало, как эти ни в чем не повинные барабаны.

Я сел прямо на пол, ожидая, когда стихнет буря. Удары действительно становились медленнее, как будто подавленные грузом усталости. Рука поднималась тяжело, и это явно требовало все больше усилий. Наконец, палочка опустилась в последний раз, вырвав из установки какой-то неровный дребезжащий звук. Фрэй уронил голову, так что волосы полностью закрывали лицо, плечи вздымались от тяжелого дыхания – словно он только что пробежал несколько километров.

Так прошло несколько минут. Я молчал. Вдруг он откинул волосы с лица, и посмотрел на меня совершенно осмысленно, будто и не было здесь сейчас никакого урагана.

– Что случилось?

– Инк, ты на моей стороне? – Фрэй спросил это так, будто вкладывал в слова гораздо больше смысла.

– Да, конечно, я с тобой.

– Тогда тебе придется простить меня…

Он вышел, слишком поспешно, чтобы я успел что-то сказать.