По ту сторону Стикса - [81]

– Инк! – орал кто-то из улюлюкающей толпы. – Инк!

Черт бы побрал этого зарвавшегося мерзавца! Вечно он втягивает меня в какую-то дрянь!

Разгоревшаяся злость внезапно зацепилась за эмоции моего противника: бой затянул его настолько, что он уже практически ненавидел меня за мою медлительность, за мою неспособность нормально ему противостоять. Вот он сейчас последним ударом закончит схватку, выбив мозги из моей головы, а потом скажут: много ли дела отдубасить такого сопляка. Поэтому надо поскорее завершать этот бой.

Ярость этого побуждения и последнего удара коснулась меня, разтекаясь по всем нервам, сливаясь с ними, будто это было мое собственное побуждение.

Да, пора заканчивать этот бой!

Я увернулся от удара, должного стать последним, одновременно вытягивая свои ноги из-под Фреддо. Перед глазами тут же встал прием, всего один раз продемонстрированный Гудвином на тренировке. Рывком я закинул ноги Фреддо на шею и переплел их в коленях и лодыжках – удушающий захват.

Мой противник такого не ожидал. Он попытался все же ударить меня, затем его руки дрогнули и вцепились в мои ноги, глаза с окровавленными белками ползли из орбит.

Я напрягал мышцы из последних сил, все затягивая и затягивая, ни в коем случае не отпуская. Он еще дышит, ярость еще гудит в нем как пчелиный рой.

Лицо Фреддо стало бордовым. Он отчаянно заскреб руками, а потом вдруг как-то одномоментно обмяк, заваливаясь всем телом на левый бок. Одновременно с этим иссякли и его эмоции. Еще немного – и он умрет. Нужно ли мне это? Казалось, как будто вернулось мое прежнее "я".

Я разжал ноги и пнул тело, чтобы оно не завалилось на меня. Только тут заметил, какая необыкновенная тишина стоит вокруг. Вся улица молчала…

Подбежал Сом, пощупал пульс у Фреддо и сделал какой-то знак своим помощникам.

Я приподнялся на локте, чтобы разглядеть, что же все-таки происходит. На лицах людей было удивление. Они разговаривали шепотом, поэтому пропал гомон и гул. Многие из них поставили против меня и проиграли. Досады было практически столько же, сколько и удивления. Пополам.

– Молодчина, Инк! – голос Го разрезал пелену. Ему было наплевать, что никто не поддержит восторженных криков.

Я сел, ощупывая разбитую губу, саднящие скулы и все лицо, превратившееся в один нескончаемый источник боли. Один глаз заплывал, но, к счастью, хотя бы нос не был сломан.

Постепенно тишина стала опадать, народ снова загудел, но уже недовольно и разочарованно: кто-то требовал следующего боя, кто-то развернулся и ушел, освобождая место другим.

Рука Сома потрепала меня по плечу:

– Эй, герой, идти сможешь? А то сейчас следующая схватка.

Я кивнул и поморщился – от этого движения в голове зазвенели колокола. Но из упрямства поднялся на ноги самостоятельно.

– Тебе хоть лет-то сколько? Шестнадцать есть?

– Восемнадцать, – буркнул я.

– Ну приходи еще, – он сунул мне в руки комок мятых денег и, подняв грязный окровавленный канат, вытолкнул за пределы ринга.

Толпа передо мной расступалась, выпуская наружу. Несколько рук даже одобрительно похлопали по плечу. Я же шел как во сне: никого не замечая и упорно глядя только себе под ноги.

– Ну ты крут, братан! – Го налетел на меня первым и неожиданно сжал в объятьях, буквально отрывая от земли и нисколько не заботясь о том, что на мне не было живого места. – Где такой приемчик отхватил?

– Гудвин показывал…, – в этот момент я увидел Фрэя. Тот подмигнул мне поврежденной стороной лица (отчего шрам на ней собрался в уродливую лиловую гармошку) и развернулся, чтобы скрыться в толпе.

Меня взяла злость. Мог бы хоть объяснить, ради чего все это было нужно!

Я высвободился из рук Го и вложил остатки сил в рывок за Фрэем, мертвой хваткой вцепившись в его рукав:

– Зачем?

Фрэй обернулся ко мне, и улыбка на его лице была такой натянутой, что он сам понял это и перестал растягивать губы:

– Теперь они будут знать, что справиться с тобой не так просто.

Я молчал, пораженный его словами, так и не разжав руки. Но друг как-то совсем по-другому понял мое молчание и моментально взорвался:

– А что ты хотел?! Все время бежать не получится!! Не думай, что ты здесь в последний раз!

– Я не буду больше в этом участвовать, – угрюмо сказал я, чувствуя, как трескается едва запекшаяся корочка на губе и набухает новыми каплями крови.

Но, конечно же, впоследствии я участвовал в уличных боях, и не раз.

После всего произошедшего домой я возвращался один: Го испарился на пороге Чень Шеня, Рому и Медяку на меня было откровенно наплевать, а Фрэй, похоже, считал, что на этот раз его "помощи" достаточно и дальше я справлюсь самостоятельно.

На сумрачной лестнице в эпилептическом припадке мигала лампочка – даже такое освещение роскошь для подъездов в резервации. Но сейчас эта роскошь лишь сделала острее боль в голове. Я был настолько разбит, что желал только доползти до постели. Тело стонало и скрипело, как старые деревянные мостки на пирсе, побитые боками сотен лодок и.

Позади стукнула дверь, и я насторожился, не почувствовав чьего-либо присутствия. Может быть, ветер? Обитателей этого дома опасаться не стоило: все они ходили под Фрэем или боялись его до дрожи.