По ту сторону стаи - [51]

   Фигура блекнет, становится почти прозрачной и вновь уходит в небытие. А в Зеркале Мира падает призрачный снег...

   Он постарался нарушить одно из условий. Он отметил его совершенно другим, не простым знаком - как своего слугу, как раба. Связав волка "волчьим крюком". Но может ли быть, чтобы он не знал всей его силы?

   Конечно, может. Потому что в этом подлунном заснеженном мире может быть всё, что угодно. Зачем превращать в потенциального врага человека, который может уничтожить его, если сделать неверный шаг? Особенно если неизвестно, какой шаг окажется неверным? Зачем создавать самому себе смертельного противника, когда можно создать союзника? И зачем рисковать всем, до конца не зная, что будет впереди и чем обернётся попытка уничтожить второго человека, возможно, обозначенного в проклятом Прорицании? Милорд ударяет кулаком по простой деревянной раме зеркала. Оно содрогается и отражает его самого: чёрные длинные волосы, стянутые сзади, и серо-голубые глаза... сейчас серо-голубые. Как когда-то, давным-давно. В те времена, когда самым серьёзным беспокойством было, как избежать головомойки у начальства и пригласить на свидание хорошенькую девушку. Почему его никто и никогда не спрашивал, чего хочет он сам, а не некто, заставляющий мир вертеться по туманным законам таких вот прорицаний и пророчеств? Не спрашивал, хочет ли он быть на этом месте, на котором кто-то, как оказалось, будет всегда? Чуть добрее, чуть злее или чуть равнодушнее. И теперь он даже, смешно подумать, немного завидует Монфору, потому что тот ничего не знает о Прорицании и пока не принимает участия в этой дурацкой игре, непонятно кем и когда начатой. Но, так или иначе, каждый из них сейчас на своём месте, и его задача сделать так, чтобы параллельные линии их жизней не пересеклись в какой-то роковой точке пространства-времени, ибо, чем это может закончиться, он и сам не знает.

   Он дал ему всё: любовь, богатство и власть. Кто по доброй воле откажется от награды, ради которой преступил когда-то всё, во что верил? Произнеся вслух слова Клятвы, подставив руку под клеймо преступника, хотя преступником тогда не был? Добровольно признав его своим сюзереном?

   Милорд ещё раз бросает взгляд в туманные глубины магического стекла. Близзард вытирает пальцы о юбку и убирает за ухо растрепавшиеся волосы. Леди Монфор хорошо держит лорда Монфора. Совершенно безумная усмешка, и взгляд - острый, как кинжал. Подвалы Кастл Макрайан - а вот это то, от чего не откажется она.

   Гостиная Близзард-Холла. Он будет ждать её, даже когда свеча потухнет, и так и не попросит принести новую. Просто ждать, не играя ни в какие игры. Ведь он НЕ знает о Прорицании...

   Долорес кажется, что она успела уже тысячу раз умереть в этой каменной келье, освещённой чадящим пламенем факелов, где ей велено покорно дожидаться хозяйку вместе с важным челядинцем миледи Легран.

   Кастл Макрайан небогат на убранство: один голый камень и вереница чадящих факелов под потолком, над которыми по камню расползаются чёрные пятна копоти. Может быть, на других этажах всё выглядит иначе - Долорес не знает, да и знать не хочет. Будь бы её воля, она и близко не подошла бы к замку, не говоря уже о том, чтобы обследовать его, даже если б ей сказали, что полы там вымощены золотыми слитками и в окна вместо стёкол вставлено по огромному бриллианту.

   Их оставляют в маленьком помещении, где холодно, как в могиле, - как, впрочем, и во всём замке. Но здесь, слава Создателю, хотя бы есть какое-то подобие лавки, и не придётся сидеть на корточках или вообще стоять: пол ледяной.

   Карлик-подменыш Лены Легран не произносит ни слова. Долорес догадывается, что ему запрещено говорить без специального на то соизволения хозяйки. Но Долорес всё равно - сейчас она в любом случае не смогла бы говорить ни с кем и ни о чём, даже если бы захотела. Все её силы направлены на то, чтобы ничего не видеть, не слышать, и, по возможности, не дышать. Кроме того, она боится ненароком разозлить милорда Уолдена. Кто знает, как поступит тогда её хозяйка? Да и подменыш уже порядком растерял свою важность, и Долорес сомневается, что, даже захоти он ослушаться, смог бы сказать хоть слово.

   Наконец, на лестнице, ведущей из подземелий, раздаются шаги, и Долорес, дрожа всем телом не столько от холода, сколько от страха, решается поднять взгляд.

   Похоже, Близзард довольна. На её лице нет раздраженного выражения, которое очень беспокоит Долорес. Не очень-то хочется, чтобы тебя, за здорово живешь, угостили чем-нибудь малоприятным, особенно когда ты ничего такого не сделала.

   Верхняя юбка Близзард подобрана и заткнута за пояс. Нижняя юбка сплошь в потёках и мокрых пятнах, словно кляксах, и пропиталась она далеко не водой, как догадывается Долорес. Близзард стягивает её вниз и бросает в угол, куда та падает с неприятным шлепком. "Как бельё в таз", - думает Долорес. "Я буду думать про бельё в тазу, всего лишь про бельё в тазу", - твердит она про себя, как мантру, напрасно стараясь не вдыхать насыщенный тяжёлым запахом металла воздух.