По ту сторону - [5]

Сюрреализм какой-то!

Или просто продолжение карнавала? Тем более наряды присутствующих тут людей под стать диковинному интерьеру: у мужчин полосатые гольфы до колен, кафтаны, кушаки, колпаки шутовские; у женщин пышные юбки до пола и чепчики на головах. Ей богу, самые настоящие чепчики с картин мастеров эпохи Ренессанса!

За большим столом обедали и пили из огромных кружек человек шесть мужиков, у очага стояли дородная женщина с красным лицом, и мальчишка в таком же, как и у взрослых, клоунском наряде. Женщина помешивала в котле деревянной ложкой с длинной ручкой.

И все на меня таращились с удивлением и насмешкой, словно на чокнутую, только что пальцами у висков не крутили.

– Извините, можно я присяду?

У меня кружилась голова и подташнивало. Не дожидаясь ответа, я осторожно опустилась на табурет с краю стола.

Женщина у очага сказала что-то не по-русски. На немецком, похоже. А из дальнего угла раздался звонкий девичий смех. Там стоял ещё один стол, поменьше, за ним расположилась весёлая компания – трое мужчин и две девахи. Причём дамочки сидели на коленях у кавалеров. Вот они-то и гоготали. И ведь надо мною потешались, даже пальцами показывали, идиотки ненормальные. Представительницы древнейшей профессии, чёрт бы их подрал, ночные бабочки, а по-русски – шлюхи.

Тут одна из девиц спорхнула с колен хахаля и направилась прямиком ко мне:

– Grub schoner Knabe!

И эта на немецком! Они что, сговорились?! По-английски я бы хоть как-то смогла объясниться…

Девица подобрала юбку и плюхнулась на табурет рядом со мной. Её круглое веснушчатое личико в обрамлении рыжих кудрей, выбивающихся из-под чепца, можно было бы назвать олицетворением детской чистоты и невинности, если б не глаза – бесстыжие наглые буркалы прожжённой потаскухи самого низкого пошиба. Спиртным от неё разило, как из винной бочки. Да и макияж у дамочки – ужас просто! Чем, интересно, она мазюкалась?

Девица выпростала из-под юбки ногу, обутую в… не знаю, даже, как назвать такую обувь, – грубый башмак, типа сабо, – и оперлась носком в моё колено.

Я совершенно растерялась. А нахалка протянула руку к моему лицу и потрепала за щеку.

– Послушай, ты! – вскричала я, отталкивая её ладонь. – Чего тебе надо! – и добавила по-немецки. – Донерветер! Тойфель золь зи холен!

Послав деваху к чёрту, я практически исчерпала запас немецких выражений, доставшийся мне от общения с нашим соседом, дядей Изей. Тот, будучи слегка «под мухой», ругается обычно на идише, а поддав основательно, переходит почему-то на немецкий.

Дружный хохот, от которого пламя в светильниках колыхнулось, и заплясали по стенам огромные тени, сотряс комнату. Деваха же состроила мне глазки, затем резко придвинулась, обняла за шею и… чмокнула в губы!

Меня буквально подбросило. Под смех и возгласы приятелей этой ненормальной я отскочила в сторону и встала в оборонительную позицию, сжав кулаки и закрывшись левым предплечьем – пусть только попробует кто-нибудь сунуться!

«Ночная бабочка» тоже расхохоталась, потом промурлыкала:

– Lieber, wohin gehst Du? Komm zu mir, schoner Junge! (Милый, куда же ты? Иди ко мне, красавчик!)

Что она там бормочет, я, конечно, не понимала, но смысл был ясен и без перевода.

Дьявол! Они же принимают меня за мужчину! Думают: перед ними молоденький неопытный парнишка, шокированный бесцеремонностью путаны.

До сих пор я воспринимала происходящее отрешённо, как не до конца проснувшийся человек. И только сейчас до меня дошло: это не бред, не сон, не розыгрыш, это по-настоящему! Меня, пока я была без сознания, привезли в этот вертеп. Может, специально подмешали чего-то в шампанское, которое я пила в «Весёлом Роджере»…

Волна паники захлестнула сознание. «Бежать!» – пульсировала в мозгу отчаянная мысль.

Бежать? Но куда? Я ведь не знаю, где нахожусь. Что, если меня увезли за границу?!

Со мною едва не случилась истерика. И тут включился внутренний голос, мой верный ангел-хранитель. Не иначе как с его подсказки я принялась шарить в карманах.

Лара, как и все мы, избалованные техническим прогрессом, шагу не может ступить без мобильника, а вот, поди ж ты – забыла его в кармане куртки, когда мы поменялись костюмами. Достав «трубку», я стала вызывать «ноль-два» и «службу спасения» – молчание. Абсолютное!

В отчаянии я нажимала на все имеющиеся в памяти аппарата номера – то же самое. Только теперь обратила внимание, что на мониторе светится «не обслуживается».

«Здесь не работает сотовая связь, – дошло до меня наконец. – Мамочка, куда же я попала!»

Я спрятала телефон в карман.

А сидящие за столом всё на меня таращились, теперь уже с изумлением, да ещё каким! Будто впервые человека с мобилой видят. Не пытаются отнять, и то хорошо…

Чё-о-о-рт! Рано я расслабилась, и не заметила, как подошёл один из приятелей рыжей девахи, верзила с глуповатым выражением лица. Я бы сказала: у этого молодца рожа стопроцентного дебила. Впрочем, мне было не до его личика. Парень грубо схватил меня за плечо, сделав больно.

– Was ist dort? Gib mir! (Что там у тебя? Дай сюда!)

Он потянулся своей лапищей к моему карману. Хам. Гопник неумытый.

Отдать Ларочкин смартфон за который она, поди, сумму, равную нескольким моим зарплатам, выложила?! Как же! Да по какому праву…