По ту сторону пламени - [55]
Плутон отказалась объяснять. Тварь вообще скупилась на разговоры.
Появилась в розовых рассветных лучах, когда мы очнулись после первой долгой ночи под яркими звездами Отрезка. Вздернула острый подбородок при виде остальных магов.
— Отпечаток, — Кан застыл, сжав кулаки. По его странным перчаткам побежал шум. Плутон фыркнула — с некоторым презрением, внимательно посмотрела на меня. Я кивнула: давай.
Тварь распалась дымом, ударила в лицо. Рядом закашлялся Тони.
— Я бы могла просто убить их, — клекотом в ушах. Могла.
— Спасибо, что не убьешь, — я ответила на грани слышимости. Прозвучало приказом, и тварь рассмеялась: пересыпалось битое стекло. Я погладила шрам. Плутон сказала:
— Идем со мной, — и я пошла, к роящемуся силуэту в конце улицы. Оглянулась через плечо на сплевывающего тьму Нааса. Рыжеволосый маг улыбнулся грязными зубами и ободряюще кивнул:
— Удачи.
— А ты?
— Позже, — властно оборвала Плутон. — Пора начинать.
Испытания огнем.
— Печать — очень личное для них, — накануне пояснил Тони, вытряхивая пыль из покрывала. На его лице плясал пламенный отсвет. Выбранную квартиру на первом этаже мы расчистили позже, а в ту ночь расположились прямо у входа в магазин, дежуря по очереди, не доверяя тонкой завесе охранных чар. Рядом сновали твари: я чувствовала смерть льдом под сердцем, слышала ее царапающую поступь и хищное рычание. Кан обманчиво расслабленно сложил руки в боевых перчатках на коленях и время от времени трогал знак Университета на груди. Айяка сидела совсем близко к костру. Вылетающие искры гасли на новых джинсах. Тони и Наас лишь чуть поворачивали головы, когда в зданиях дальше по улице что-то с дребезгом рушилось, скрипело, а за окнами мутная двигалась тьма.
После обжигающего душа, неловкая в чистой, чужой одежде, я спряталась в плед и наблюдала за танцем золотых языков в кольце камней.
— Почему? Проклятья, как я поняла, твари раздают с легкостью.
— Защита — другое. Для печати твари нужно отдать часть себя, а у них и так мало что есть, — друг Нааса поправил угли.
— Я уже объясняла Зарин. Основа любой твари — частичка души хозяина. Воспоминание о чем-то очень важном. Пока тварь мала, оно заменяет ей разум. Поэтому она послушна, — сказала Айяка, гоняя по миске остатки лапши. Чувство голода, яркое поначалу, быстро притупилось, ушло — и не вернулось. Одно из приятных чудес Отрезка. — Но, по мере развития, первоначальный импульс переваривается, изменяется под влиянием темной материи. Процесс изучен плохо. У некоторых сознание угасает до набора инстинктов. У других вырастает в самостоятельную личность. Первые и не могут никого отметить. Это просто убьет их. Защитная печать — результат расщепления оси создания. Кусочек кусочка памяти создателя. Если памяти мало, то нечего и отдавать.
— Печать для твари вроде ритуала для огненного мага, — сказал Наас. — А проклятье — просто колдовство. Как заклинание запустить. Отнимает силы, но не влияет на личность.
Личность Плутона оставалась загадкой. Хоть после перехода тварь больше не напоминала черную дыру, поглощавшую жизнь: нечто зыбкое и неумолимое. Теперь я смогла различить скользящую грацию в ее движениях, ранее скованную тесной камерой Заповедника. Удовлетворение в бездне глаз и злость под взъерошенной шерстью на загривке. Я спросила, растирая шею — прогоняя дрожь: — Почему ей не закрыть меня где-нибудь? Здесь, хотя бы. Меньше проблем, постоянный доступ.
Кан колюче всматривался во мрак и мял незажженную сигарету:
— Магия зависит от настроения мага. Даже не от настроения, а от общего состояния психики. Сила — не постоянная величина, скорее выбросы. В нормальных обстоятельствах они частые и более-менее равномерные. При экстремальных условиях хаотичны. Могут вообще пропасть или прорываться разрушительными вспышками. Нестабильность — тебя тестировал на это Валентин.
— Временная, — вставила Айяка. — Но есть еще врожденная, природная. Когда разрыв между основной и второй по силе стихиями меньше десяти процентов. Тогда маг предрасположен к психическим расстройствам. Ищущая выхода мощь влияет на эмоции.
— Короче, ей надо, чтобы ты была вполне довольна жизнью, — зевнув, подытожил Наас. — Иначе она будет либо слабой, либо раненной. Поэтому Плутон не выбрала меня. Я нестабилен, — тихо добавил он. — Поровну огня и ветра.
Тони серьезно кивнул:
— Точно. Я часто наблюдал у Нааса приступы ПМС, когда… — рыжеволосый маг дотянулся до друга и затолкал глубже в одеяло. Оттуда глухо, но довольно донеслось:
— Видите? Непостоянство и тяга к насилию. Он бы тварь за неделю угробил.
Кан оскалился, Айяка скривила губы в улыбке. Я опустила ресницы, зарылась в шершавое, пахнущее костром одеяло и наконец позволила себе провалиться в сон без сновидений, чтобы утром снова встретить личный осколок ночи.
А спустя самые длинные недели в жизни сижу на нагретых плитах у страшного фонтана. Рядом колышутся могильные цветы, Наас растянулся сверху, на бортике, прикрыв лицо локтем — угловатый и отчего-то напряженный. Под пальцами пыль, желтая и шелковистая. Мягко струится, мелкие камушки чиркают по коже. Печет и дергает ожег. Тяжелые лучи поцелуями ложатся на щеки, давят, пригвождая к месту. Легкий ветерок сдувает жар с кожи. Неподалеку вспархивают птицы. Через секунду вижу их — тушевые пятна на бледно-голубом небе.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Как стать всемогущим ребенком Хаоса? Это то, что Харли отчаянно нужно выяснить, прежде чем ее расстроенная тетя увеличит число погибших. Все, что она знает наверняка, это то, что дети-маги пропали, и они каким-то образом вписываются в грандиозный план Кэтрин Шиптон. Теперь, когда Харли является официальным членом Ковена Сан-Диего, она чувствует себя более ответственной, чем когда-либо, за его защиту и за защиту магического мира. Но на ее плечах гораздо больше, чем это. В ковене скрывается предатель.
Ему ничего не нужно было от живых или мертвых. Теневой маг Гетен — сильный некромант, хранитель границы между живыми и мертвыми и брат короля Бесеры. Его темные силы угасают, мстительный дух пытается напасть, и Гетен должен радоваться появлению сильного рыцаря у ворот. Но он не рад. Цена за помощь этой леди-рыцаря велика — воевать против брата. Она еще не встречала мужчины, которого считала равным. Воительница Галина не боится угрозы войны между ее страной и соседней Бесерой. Она заслужила свои титулы, проливая кровь и ломая кости.
Мелина Розенталь поклоняется моде. Она мечтает работать в элитном модном журнале Eclipse, и ради этого готова пойти на все. Даже подкорректировать имидж великолепного, сексуального общественного мецената и плейбоя по совместительству. И плевать, что он парень, разбивший ее сердце год назад… Вот только Эйден Дин — оборотень. После смерти отца, Эйден наследует стаю Сан-Франциско и приступает к своим обязанностям. Также Эйден не собирается отказываться от своего ночного образа жизни, но есть одно «но»: он уверен, что нашел свою суженую, и тот факт, что она не оборотень — плохая новость.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.