По ту сторону пламени - [26]
Переложить монетку Валентина в карман чистых джинсов. Туда же — кусочек от леденцового кома. Как назвал его Наас? Непенв? Непенф? Мыльница с остатками отправляется на дно сумки. Колбу привязываю к лямке на поясе, чтобы не терлась о порезы у ключиц. Их не смазали чудесной мазью, и, переодеваясь, я обнаружила гнойные пузырьки на глянцевой припухлости воспаления.
— Ого! Куда это ты собралась? — заглядывает соседка по комнате.
Проверяю ворот черной водолазки: спрятаны ли шрамы.
— Я поживу немного у… — она знает про мою семью. Что сказать? Но Кира уже сделала выводы:
— У своего парня! Давно пора! Все лето где-то пропадала, личико посвежело, вечно витаешь в облаках. Думала, не догадаюсь? — девушка лукаво улыбается, и я подыгрываю:
— Решили попробовать съехаться. Не знаю, как пойдут дела… прикроешь меня от коменданта? Не хочу пока терять комнату, — мне легко дается смущение. А кофта Кана, аккуратно сложенная на кровати, делает картинку в сознании Киры завершенной.
— Конечно! Перестраховщица, — соседка окидывает меня оценивающим взглядом. — Так и пойдешь?
Наверное, я не выгляжу как девушка, начинающая новую жизнь с любимым человеком. Стряхиваю несуществующий мусор со светлых джинсов. Грубые черные ботинки откровенно пыльные, и Кира неодобрительно хмурит тонкие брови. Роется в моей шкатулке с украшениями:
— Ты ее не забираешь? С ума сошла? Надень… да вот это хотя бы! — вздрагиваю. Она выудила потемневшие от времени, но по-прежнему звонкие звездочки. Я совсем про них забыла. Когда-то давно скрепила браслет с цепочкой, получившееся длинное ожерелье Кира набрасывает мне на шею, поправляет зацепившийся хвост, челку. Заставляет подобрать сережки и утрамбовывает шкатулку в сумку, не слушая возражений:
— Что ты за дизайнер такой? Серьезно, как в монастырь уходишь. И губы подкрась! Почему это платье не взяла? Оно тебе очень идет! А тут что… Возмущаясь, перебирает брошенные вещи. Мне тяжело дышать. Отворачиваюсь, накидываю тяжелую темно-серую кофту и подхватываю рюкзак. Там, куда я направляюсь, платья вряд ли понадобятся.
Пора уходить. За окном — предчувствие заката. Обещаю обязательно накраситься по дороге и зайти в гости: рассказать подробности выдуманного романа. Ретируюсь под последние наставления. На секунду прислоняюсь лбом с другой стороны закрытой двери.
Испытывает ли она сейчас облегчение? Лето обошлось без тварей, но мы жили вместе и на первом курсе. Тогда я спала только днем со включенным светом, по ночам уходила в мастерскую или бар. Мы чаще пересекались на занятиях, чем дома. Кира обычно молчала и грызла ногти. Никогда не заговаривала со мной, как сегодня. Ни разу.
Быть может, потому, что в нашем лишенном окон коридоре постоянно гасли лампы, и вязкие силуэты свободно скользили по стенам? Закрываю глаза, перебираю запутавшиеся в цепочках звезды. Сегодня у Киры идеальный маникюр. Если ей повезет, если я не вернусь — так будет и дальше.
Подхожу к ручью без пятнадцати восемь. Сумерки стелются туманом. От воды веет холодом. Наас застыл на прежнем камне, где поток разделяется надвое.
— Выглядишь получше, — заметил старания Киры. Сам бледен до синевы, или это вечерние тени?
— Спасибо, — кутаюсь в глубокие складки кофты. — У тебя получилось?
— Да. Айяка будет ждать нас у входа в архив. Кстати, отличный балахон, — он в два шага оказывается рядом и натягивает мне на голову капюшон. — Вот. Нам надо не попасться Кану. Моня ему уже плешь проел со своими незаполненными бумажками. Кан же теперь за тебя отвечает. Прицепился сегодня, я еле отделался. Пойдем, — отобрав рюкзак, тянет за рукав.
— Что будет, если дела пойдут не по плану? — тихо спрашиваю, когда мы ныряем в сосновый сумрак. Наас дергает плечами, избегает взгляда.
— В лучшем случае выпрут и память о магии сотрут. В худшем… подарят ученым с потрохами.
Натягиваю капюшон ниже.
— Она настолько важна? — Высшая тварь, обладающая сознанием. Какая тайна заключена в ней, если после столетий исследований ученые по-прежнему ищут ответы?
— Да, — просто говорит парень.
— Но зачем?… — Наас шикает: впереди за деревьями зажигается цепь огней. Мы приближаемся к ограде.
При проходе сквозь калитку шею за ухом кусает электрический разряд.
— Ты уверен, что я все еще невидимка?
— Да. Костром не вернется до десяти. Покалывания не бойся: пока за этим ничего не стоит. Подожди, — Наас отбегает к густым зарослям рядом с ближайшим зданием. Проламывается сквозь ветки и возвращается уже налегке.
— В общагу лучше не соваться. Заберем твои вещи, когда закончим, — его взгляд скользит по разбитым стенам, цепляясь за редкие тусклые фонари. Касаюсь холодной кожи куртки:
— Эй. Ты слишком заметно волнуешься.
Усмехается, пряча ладони в карманах джинсов:
— Риск минимален, но если нас поймают…
— Тогда сделай так, чтобы не поймали, — говорю с нажимом. Он шантажирует меня, обещая сомнительно важные знания о темной магии в обмен на смертельный фокус с тварью, но я продолжаю стоять совсем близко, доверчиво запрокинув голову и выискивая смелость в лице едва знакомого парня.
Наас рвано кивает. Сует комок бумажки:
— Мы справимся. Когда окажешься одна — поспеши, не слушай ее. Она захочет поболтать, сама понимаешь, оттянуть момент, — ни одна из моих теней не болтала… связно. Иногда произносили мое имя — час за часом, по кругу. Повторяли слова, которые мне говорили люди. Одна, многорукая и костистая, все шептала:
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Ему ничего не нужно было от живых или мертвых. Теневой маг Гетен — сильный некромант, хранитель границы между живыми и мертвыми и брат короля Бесеры. Его темные силы угасают, мстительный дух пытается напасть, и Гетен должен радоваться появлению сильного рыцаря у ворот. Но он не рад. Цена за помощь этой леди-рыцаря велика — воевать против брата. Она еще не встречала мужчины, которого считала равным. Воительница Галина не боится угрозы войны между ее страной и соседней Бесерой. Она заслужила свои титулы, проливая кровь и ломая кости.
Мелина Розенталь поклоняется моде. Она мечтает работать в элитном модном журнале Eclipse, и ради этого готова пойти на все. Даже подкорректировать имидж великолепного, сексуального общественного мецената и плейбоя по совместительству. И плевать, что он парень, разбивший ее сердце год назад… Вот только Эйден Дин — оборотень. После смерти отца, Эйден наследует стаю Сан-Франциско и приступает к своим обязанностям. Также Эйден не собирается отказываться от своего ночного образа жизни, но есть одно «но»: он уверен, что нашел свою суженую, и тот факт, что она не оборотень — плохая новость.
Вирус уничтожает человечество. Но небольшой группе представителей человеческой расы удалось выжить. Все остальные превратились в монстров. Все женщины мертвы, кроме Иви. Из-за изменения ее генетической системы, она выживает. Когда ее физиология начинает претерпевать изменения, ей необходимо смириться с тем, кто она есть, и принять свое предназначение в поисках лекарства. Мутировавшие люди охотятся за ней. Мужчины ожесточились против нее… за исключением троих. Загадочный воин, кающийся любовник, заботливый враг — они яростно защищают последнюю живую женщину, но в то же время каждый преследует собственные цели.
В захватывающей заключительной книге серии бестселлера Хлои Нейл на Чикаго надвигается темное колдовство, и это может положить начало падению Дома Кадогана… С ночи жестокого нападения и вынужденного превращения в вампира Мерит выполняет обязанности Стража и защитницы чикагского Дома Кадогана. Она раз за разом спасала Город Ветров от сил тьмы вместе со своим сеньором и возлюбленным, Этаном Салливаном. Когда, проникнув в Дом, на Мерит нападает вампир, который, по-видимому, находится под влиянием темной магии, Мерит и Этан понимают, что опасность ближе, чем они могли себе представить.
Возвращаясь из опасного путешествия, мог ли Андэр Каларон, маркиз и авантюрист, представить, что дома его ждет засада в виде маменьки и… дюжины невест. И уж точно он не знал, что внезапно стал опекуном двух проказливых близнецов — семнадцатилетних Луки и Виолы. Появление брата и сестры выглядит слишком подозрительно, к тому же молодые люди многое скрывают. Домочадцы и законные невесты ополчились против близнецов. В поместье разгорается такая война, что даже идущие по следу Андэра шпионы вражеского государства его уже не впечатляют — ему бы матушку одолеть да с собственным сердцем разобраться.
«Я тебя помню» — и разбитая судьба близких людей соберется обратно. «Я тебя помню» — и в сердце откликнется настоящая жизнь, которую ты забыл и потерял. «Я тебя помню» — и сказка распахнет иные пространства, где ты уже бывал в детстве — во Дворах, на Мостах и в Безлюдье… И она возьмет тебя за руку, а он назовет по имени. И ничто, — ни время, ни злые люди, ни ошибки прошлого, не способны будут вас разлучить.