По ту сторону пламени - [131]

Это не твари, это Энид — но никто не видел напавшую в сиянии барьера девушку. Она выбрала идеальный момент для мести.

Для смерти.

Прохладная влага сбегает по щекам. Мучительно медленно поворачиваю голову. Мимо скользит задеревеневший Илай — упирается коленом Наасу между лопаток, рука отведена для атаки. В расширенных зрачках застыло беззащитное удивление. Рыжеволосый маг выгнулся, пытаясь освободиться. Господи, он смотрит прямо на Айяку.

Скорее же!

— После возвращения я гарантирую вам справедливый суд. Сами понимаете, рассекретить месторасположение Университета — тяжкая провинность. Вы подвергаете риску жизни коллег. Но мы проявим снисходительность к тем, кто оказался в данной ситуации не по своей воле, и…

Дребезжащий голос отдается в груди, горле, робким ударом пульса. Вот он, Янни. Сидит в центре своего звездчатого узла, у замерзшего в судорожной дуге Мантикоры. Брат держит за плечи. Боится, что мальчишка наделает глупостей. Оба серые, только Мария — от страха, а Янни от…

Криво усмехается и показывает вспоротую ладонь. Роняет кусочек пунцового стекла из Айиного витража. Начало ее истории.

И конец.

Он замыкает круг.

Оставив кровавую полосу, проводит по бугру на куртке, где схоронился едва живой Бес. Легким движением врисовывает в знак последний символ. Не отнимает тонких пальцев.

Сердце с грохотом пускается вскачь, черным роем вспыхивает мигрень.

— Пора, — произносит огненный маг. Прозрачные зеленые глаза глядят ясно, незнакомо. Облизываю соленые губы, чтобы попрощаться:

— Спасибо тебе.

— Что? — отмирает Мария. С тревогой тормошит брата. — Ал?… Что?

— Пора. Помнишь? — я опускаю ресницы, возвращаясь к темноте, из которой мы все созданы. — Ты обещал отпустить меня, когда придет время.

— Нет… Нет! Алек! Не сейчас! — вскрик обрывает журчащую речь Гофолии. Я тоже обещаю — огоньку во мраке и на груди мальчишки:

— Я буду твоей памятью и продолжением.

Ветерок путается в волосах.

— Найди маму и папу. Теперь будет можно. Заставь вспомнить нас. Скажи, что я не хотел, — говорит Янни.

— Мне кажется, мы потеряли нить беседы. Рамон, будьте добры, привлеките внимание наших друзей. Но не перестарайтесь.

Шуршит пуховик. Мария отрывисто шепчет:

— Ты сказал, что вернешься! Уйдешь, чтобы…

Выстрел раскалывает воздух. Зажмуриваюсь. Нечеловеческий рык вибрирует у висков:

— Эйса! — треск, дикий вопль. Продолжаю:

— Я выжгу новый мир.

— Господи, это же его сын, да?!

— Держите его! — визжит Хайме.

— Я соврал. Прости, — роняет Янни. В ржавом мареве за веками вспухает боль: портал отвечает на импульс. Размыкаю спекшиеся губы:

— Я сотворю новые звезды.

— Давайте возвращаться домой. Сейчас я отпущу вас. Любая глупость будет стоить очень дорого, поэтому хорошенько взвесьте…

— Ал, пожалуйста!

— Береги себя, ладно?

— Эйса! — не слушать, говорить:

— Я закончу то, что начал твой создатель и каждый из нас.

За барьером взвывает ночь и стеклянно бьется город:

— Вселенную, в которой страх имеет плоть и право жить.

Закрываю лицо руками: плиты взрываются, обжигая кожу, обломки падают вверх. Крики и выстрелы, треск колдовства. Ударом грома заканчивает существование чаша фонтана. Гаснет чужая воля в венах. Гаснет солнце. Защитный купол. Гаснет Янни. Боль в голове. Я глотаю шершавый от пепла ветер:

— Ты принимаешь мою клятву?

Трепет летящих лепестков. Резкий запах снега — Илай. Кто-то стонет. Впиваюсь ногтями в кожу под ключицами, где обретает звучание связь: переливчатый гомон, шорох неизвестных слов, голоса давно умерших и живых. Колючий смех. Плутон. Выдыхаю:

— Привет, — сотрясаюсь от накатившей слабости. Над ухом грохочет пистолет — Сойт Роэн. Я открываю глаза, чтобы увидеть, как в лучах фонарей, держась за живот, Гофолия оседает среди дрейфующих камней. Хикан в разорванной смирительной рубашке освобождает Эйсу от удавки. Рядом с ними лежит Сано — свет выхватывает искаженное страданием лицо, стянутые путами до мяса предплечья. Охотники, Хайме и Рики исчезли за стеной обломков. Творение Илая: перчатка переливается волшебством, кровь из закушенной губы стекает по подбородку. Приглушенные крики мечутся беспокойными птицами. Бессильно опустив руки, Наас застыл над телом Айяки. Тварей не видно, но они здесь.

— Прекрати это, — Сойт Роэн тяжело опускается на танцующие линии знака. — У тебя ведь получилось? Ты теперь можешь? — сцепленные в замок ладони прижимают куртку к залитому черным боку.

— Да, — голоса в венах упорядочились до восьмерки незнакомцев. Присутствие свербит в затылке, но… — Я могу подчинить их. Гофолия так и делал. Его могущество шло не изнутри.

Советник брал взаймы чужую силу. Поэтому только он и пришел сквозь коридор охотников: остальные не могли пошевелиться. Они… мы — части заклинания. Жизни переплетены, не разорвать. И каждый способен потянуть за ниточку… тянет.

Током по позвоночнику, невесомостью в голове, пытается украсть мое пламя. Смеюсь. Сойт Роэн вздрагивает.

— Не выйдет, — выталкиваю сквозь зубы. Тень Плутона стоит между нами. Пелена чудовищно тонка: горло перехватывает от враждебного присутствия. До огненных пятен на изнанке век стискиваю вспоротую ладонь.

Прочь. Убирайся!