По ту сторону пламени - [120]
Рядом скрипит паркет.
— Не получается? — спрашивает Энид. Вертит медвежонка, разглаживает обвислый белый бант на его шее. Позади, у ванной, мнется Рики.
— Не могу сосредоточиться, — признаюсь осторожно.
— Когда волнуешься, всегда так, — девушка глядит в сторону. Убирает волосы за ухо. Засматриваюсь: алые, сияющие шелком пряди разметались по плечам и грубой черной ткани формы.
— Сложно тогда, наверное, лечить раны, — качает головой:
— Нет. Быстро привыкаешь и перестаешь нервничать.
Из кухни выглядывает Сойт Роэн. Усмехается и ретируется обратно. Отворачиваюсь к чарам и подбираю слова:
— Надеюсь, сегодня эмоции не помешают нам… спастись.
Энид бережно усаживает игрушку на тумбочку, к вазе с искусственным букетом. Поправляет пыльные красные гвоздики — цветы для мемориалов и похорон.
— Я сделаю все, что потребуется, чтобы мы смогли вернуться в Университет. Почти предложение мира. Киваю:
— Спасибо.
Тронув нос медведя и не подняв глаз, Энид уходит в комнату. Через секунду, вновь опередив Рики, появляется Айяка. Помощник Максимилиана просачивается мимо. Хлопает входная дверь.
— Идешь? — девушка оборачивается вслед целителю. Дает мне запотевший горячий стакан с лиственной взвесью. Мятная горечь обжигает ноздри. Волшебница выглядит больной в строгом черном платье. Теребит скрывающие запястья манжеты. Сутулится, когда с потолка, сопровождая чью-то мелкую поступь, сыпется штукатурка. Рассеянно спрашивает:
— У тебя хватает патронов?
— Да. Все хорошо
Нервно оправляет лямку кобуры:
— Если начнется стрельба…
— Будем надеяться, никто не потеряет самообладания и не забудет, что наши жизни удерживают барьер вокруг знака от падения.
— Ваши твари все равно смогут пройти. Защитят нас в случае паники.
— И спровоцируют новую, — слишком много давления. Хватит с магов чудовищ снаружи.
Айяка дергает подбородком: с нее тоже — хватит. Животный ужас от скопления тварей отравляет ее разум и бетонной плитой навалится на всех, кого выплюнет сегодня портал. Стоит одному выстрелить, и…
— Ты уверена, что справишься с Рики, если он попытается что-нибудь выкинуть? — хмурится. Поджимает губы. — Его свяжут, и он пустой, знаю, но и твой друг тоже. Чувства… сложная штука.
— Друг? — роняет. Криво улыбается. — Может быть. Или ты права, и он привел меня в Университет из-за магии огня, — гладит рукоятку пистолета. — Не
волнуйся. У меня хватит сил позаботиться о нем.
— Да, я видела, на что ты теперь способна, — пронзающий небо смерч на стадионе. Парализующий страх из ее прошлого уступил место воздушным течениям тревоги. Но он может вернуться — в любой момент. Память коварна, но я молчу, хоть стоит сказать: вдруг ты прямо сейчас ступаешь под радужную тень витражного козырька?
Наас просил не обижать ее. Вздыхаю:
— Просто помни все, чему научилась, и будь осторожна.
— Буду. Ты тоже. По-моему, Рики что-то от тебя хочет.
Ждет снаружи. Наверняка.
— Я пойду. Спасибо за чай, — который в момент растворяет камешек непенфа. Рики сидит на крыльце. Форменный китель замялся горбом между лопаток. Огненные маги и Мария Хектор застыли через дорогу, перед входом в магазин. Янни опять надел огромную красную куртку… папина, верно. Нельзя забыть ее здесь. А вот Наас свою выкинул — сразу после попытки затушить охватившее Кана пламя. Передергиваю плечами: хранящий дождливую свежесть ветерок пробирается под одежду. Земля еще влажная, а по умытому небу, заслоняя солнце, со стороны тюрьмы надвигается пелена. Моя вытянутая тень то наливается мглой, то почти исчезает. Закрыв дверь, присаживаюсь рядом с другом Айяки:
— Вот, — протягиваю стакан. — Айяка приготовила, а я не хочу… не смогу и глотка сейчас выпить, наверное.
Рики коротко улыбается. Черные глаза полны тревоги. Обводит по ободку граненое стекло, касается тетрадей. Пальцы ненадолго зависают над обложкой прежде, чем открыть, достать сложенный до пухлого прямоугольника лист кальки.
— Восьми.
— Что это? — в гуще слоев видны заштрихованные фигуры и цифры.
— Кагта белых пятен, о кото-ых не знают в Унивеситете. Выбеите любое, чтобы сп'ятаться.
— Метки покажут, где мы.
— Нет, — Рики поднимает брови. — Ты не знаес? Белые пятна дгобят и исказают сигналы от меток. Попавшие в зону помех отобазаются с'азу в десятках мест по всему мииу, пг'ичем дажзе спустя некотоое въемя после выхода из пятна. Совет сгазу поймет, в цем пъичина, и отпгавит искателей пгочесать известные им пятна. Вам стоит занять дугие.
— Нам? А ты? — Наас оборачивается, жестом показывает: идем. Киваю: сейчас. Рики должен сделать глоток.
— Я останусь. Вам понадобится человек внутги Унивеситета.
— Зачем тебе это?
Парень дует на чай. Долго смотрит на людей впереди. Хмыкает:
— Я всегда ненавидел магов.
— Что?…
— Не из гевности… зависти. Нет. Вы создаете чудовищ, котоых не хотите понимать. Вы загнали магию в дгемучие леса, запегли, как даконов под земгей. Вы месаете чудесам. Без вас они вегнутся. Постепенно, неского — чегез века, но нисего. Одназзды магия снова будет зыть среди людей. Я вегну ее.
— Чушь.
— Сто имено? Сто ты вообсе знаешь о магии? — кривится он.
— Больше, чем когда-либо поймешь ты, — улыбаюсь Илаю. Огненный маг хмурится, сжимает кулаки, но не подходит. Наблюдает.
После смерти лучшего друга, я будто проснулся от долгого сна и увидел Университет Магии таким, каков он есть на самом деле: жестоким, опасным местом, где за каждой дверью — тайна, где волшебство рождается из боли, а люди страшнее чудовищ. Я должен отомстить. Изменить уклад ордена — возглавив его по праву крови, хоть всемогущий Совет и не захочет поделиться властью. Путь к вершине долог, и достаточно одной ошибки, чтобы оказаться за воротами Университета, лишившись памяти о магии и прожитых годах.
Зарабатывать на жизнь тяжело. В городе без законов, где боги настоящие, где есть драконы, а здания двигаются сами, это вообще невозможно. Хорошо, что маг-фрилансер Опал не готова дать невозможности остановить ее. Она нашла способ применить степень истории магического искусства как Уборщица — работник, который опустошает заброшенные здания и продает сокровища оттуда для выгоды. Работа неприятная и опасная — потому она в перчатках — но когда ты по шею в долгах в магическом мире, выбирать не приходится. Но даже низкие стандарты Опал подвергаются проверке, когда единственным ценным в последней квартире оказывается тело прошлого жильца.
Ангелы. Светлые, вечные, прекрасные… Кто они? Посланники Бога или существа, наделенные собственной волей? Зачем они появляются в нашем мире, как они связаны с людьми? И что будет, если однажды ангел решит пойти против воли Небес, испытывая вполне человеческие чувства? Прочти три необычные истории любви в мистических повестях Елены Усачевой, Екатерины Неволиной и Ярославы Лазаревой!
Бывают просто рождественские утра, а бывают рождественские утра вроде этого: когда я вижу, как мой брат Рис расхаживает по нашей нью-йоркской квартире… и улыбается. Да, речь о Рисе, замкнутом, хмуром и раздражающем; о человеке, который превратил угрюмость в искусство. Но сейчас он вовсе не хмурится. Нет, собственно говоря, сейчас он угрожает отделать меня пистолетом за то, что я пожал руку красивому, милому, полураздетому созданию по имени Джейн, которое только что попыталось выскользнуть из его спальни.
Джейни Ханнаган - ловец снов. Проникая в чужие сны, она видит суть человека, его скрытые помыслы и желания. Однажды Джейни проникает в сон Генри Фингольда, своего отца, которого она никогда не видела прежде и даже не знала о его существовании. Больной отец открывает дочери их семейную тайну, и Джейни оказывается перед труднейшим выбором: либо остаться обладательницей уникальных способностей и повторить печальную судьбу родного отца, либо, порвав с остальным миром, отказаться от дара, но при этом сохранить себе будущее.
Какое чудо может спасти человека из заколдованного круга повторов одного апрельского дня? Рецепт давно известен…
Такалина, Богиня-Созидательница, сотворила из падающей звезды Дракона и даровала ему дом на севере. Племя крылатых королей всегда было малочисленным, но род их не угасал, и вот родились два мальчика-близнеца. Но кровь отца-дракона унаследовал только один из них, и второй позавидовал ему. И воспряло древнее Зло, и замер в ужасе мир под ледяным дыханием Зимы Дракона...