По ту сторону грозы - [7]

Вскоре, Мишка за обе щеки уплетал угощения.

-Баба Нюра, расскажите, пожалуйста, еще раз, и поподробнее – попросил он наевшись.

-Ох дитя, не знаю я того чего тебе интересно, но одно могу сказать, иногда люди с ваших к нам попадають. И все тут – она нервно струшивала со стола невидимые крошки, и, понаблюдав за ней некоторое время, Энна задала вопрос, ответ на который раскаленной иглой путешествовал в ее голове. Но не спросить она не могла:

-А обратно, как?

-Ни как, деточка – бабушка всмотрелась в нее долгим и полным досады взглядом, от которого голос Энны стал сухим и безжизненным:.

-И что же, сколько сюда попадали, а обратно никто не возвращался?

-Ну, я о том не ведаю.

Долго говорили они, и с каждым словом, сердце Энны падало, с каждой фразой неизбежность подавляла ее. Вспоминались рассказы, когда люди путешествуют во времени «но они ведь вернулись! Иначе как бы мы знали об их перемещениях?!» - анализировал мозг. Но даже представить, что это случиться, и что еще хуже – уже случилось с ней, она не могла.

-Чем отплатить тебе за ночлег мать? – спросил Мишка, и его тихий бас вывел ее из задумчивости. Вот, значит, сегодня она наконец-то заснет лежа. Чему несказанно обрадовались мышцы спины и те, что пониже ее, тоже.

-Ох, отплатити, дров на зиму заготовить поможити, а супружница твоя, мне на огороде помогати станети. И лучшая то помощь будить.

-Спасибо тебе, мать – прошептал Мишка, и взял Эню за руку.

Ее больше не злило и не раздражало ни его невнимание к тому, что бабушка считает их мужем и женой, ни к повелительным ноткам и интонациям в его голосе. Только жизнь злила ее, сама жизнь, так безвозвратно, не вовремя и спонтанно отнявшая все! «А разве может такое случиться вовремя?» - спрашивала она сама себя, ничего не отвечая.

Бабулька ввела их в дом. Который оказался маленьким, наверное, как большая комната в пятиэтажке, и Мишка занял собой практически все пространство.

-Вот, я вам тут постелити, а сама-то я на печи сплю.

Нюра указала на ворох соломы обтянутый какой-то тканью. По размерам чуть больше кровати на одного человека. Он примостился в правом углу, и изголовьем их импровизированной кровати служил огромный сундук, некогда искусно раскрашенный, а сейчас облущенный и какой-то устало - унылый.

-До завтра так будити, а тамо посмотрим.

-Спасибо, вам огромное. – сказала Энна, в спину Нюре, залезавшей на печь.

Миша принес из машины подстилку, и расстелил ее поверх сена. Они стояли молча, рассматривая место ночлега. И впервые за последние три дня Энне стало все равно: где она, с кем она. Все равно, что она будет спать на одной кровати с чужим мужчиной, все равно, что она никогда не вернется назад к мужу и семье, все равно, что будет с ней. Ей хотелось лечь, закрыть глаза и заснуть, надеясь, что все это лишь сон. Глупый сон, и когда она проснется, Саша будет рядом. Он привычно улыбнется, желая доброго утра, приготовит кофе, и они вместе посмеются над ее странным воображением.

-Как ты думаешь, там мыши есть? – прошептала Эня, присаживаясь на край их ложа.

-А ты что боишься? – с насмешкой ответил он, чувствуя себя не то что не в своей тарелке, а даже и не в соседней. Двадцать лет единственной женщиной рядом с которой он спал - была его жена, и то обстоятельство что в данный момент рядом с ним другая, нервировала его как мальчишку перед первым свиданием. «Должно быть это старость» - угрюмо думал он, «как говориться: что старики, что дети - одинаковые» - посмеивался над его мыслями мозг. «Театр абсурда» думал он. Но представление не желало прерываться на антракт, и он вынужден был подчиниться законам жанра. Только сейчас сообразив, что скажи он Нюре правду, и спали бы они сейчас отдельно, и не было бы этой глупой и никому не нужной неловкости.

-Ну, не то чтобы…

-Я думаю, что нет. Весна! Они давно в полях.

-Это хорошо, - задумчиво проговорила Эня.

Как ни намеревалась она лечь с краю, да не вышло, Миша настоял на том, что бы она легла под стенку. Мол, так безопаснее. Конечно, ему не ведомы были ее страхи, о пауках, жуках и мышах, которые могут спуститься по бревенчатым стенам.

-Двигайся!

-Куда? Я и так уже как наклейка на стене!

В темной комнатушке, лежа на печи, баба Нюра слушала, как переговариваются эти пришельцы. Вот, подумала она, еще одни попали сюда. Как жалко ей было их, таких несчастных, испуганных и печальных, тех, кто попадал сюда. За что же с ними Бог так? Думала она. Нюра тысячи раз представляла себе, как попадает в чужой мир, и каждый раз не могла себе представить, что бы с ней сделалось. Ни силы в ней не было достаточной, ни желания жить, думала она, наверное, по этому, Бог так и не ответил на ее детские просьбы, и не отправил никуда. Интересные ребята, она слушала, как они перешептываются, пытаясь улечься, как шуршит солома, впопыхах набросанная ею. Да и любят друг друга, но сильно сомневалась она, что сами догадываются об этом.

-Перестань крутиться! – злобно прошептала Эня, получив в очередной раз по плечу от Миши.

-Так, - гневно ответил он – все, ляг на руку.

Испытав секундное смущение, Энна перевернулась на бок, и легла на его плечо. Еще несколько часов назад абсурдность сложившейся ситуации приводила ее в состояние подобное истерии, теперь же ей стало даже как-то смешно. На руку так, на руку. Ей было не важно, что делать или говорить. Чувствуя, как его рука по-хозяйски легла на ее талию, отгораживая от досок стены, ее не посетило знакомое смущение, ей по-прежнему было все равно. С абсолютным равнодушием она чувствовала, как бьется его сердце под ее ладонью. «Так не бывает!» твердил мозг «Так не должно быть!» вторило ему сердце. Она закрыла глаза, стараясь представить, что все это сон. Что рядом лежит ее муж, и это стук его сердца она чувствует, и его тихий храп слышит. Но вызванные воображением образы, нагло разбивались ароматом другого одеколона, и непривычными уху звуками. Она так и заснула, слушая звуки, не знакомые и чужие – лай собак совсем близко к дому, и шорох мышей где-то рядом, то ли в соломе, на которой они спали, то ли в сундуке.