По ту сторону грозы - [42]

Мик никуда не пошел, он просто присел, опершись спиной на бревенчатый забор, и закрыл глаза. Ощущая себя загнанным в угол собственным не пониманием, и растерзанным чувствами которым он никак не мог подобрать название. Тоска по тому прошлому, когда они с Энной никого не знали здесь окутывала его, и приносила растерянность. Впервые за долгое время он вспоминал жену, вспоминал их жизнь и быт. Как сердился на нее за то что она толком не могла убраться, но при этом любовался ей самою. Всегда стильная, обворожительная, интригующая. Вспоминал, как их дом обрастал кучей людей делающих их быт терпимым - домработница, повар, няня. И тогда это казалось нормальным. До тех пор пока Сашка не женился. До тех пор, пока Миша не увидел разницу. Ему вспомнилось, как друг рассказывал об Энне, как собирался делать ей предложение:

-Да ладно, - не поверил тогда Миша, - ты серьезно?! Она ведь тебя на пол жизни младше!

-Ну и что?

-Молодая жена, это как номер с тиграми! Захватывает, но может оказаться смертельным.

-Я хороший дрессировщик.

-А главное скромный.

Тогда они изрядно напились, а на следующий день, все еще пьяный, но безумно счастливый Сашка, позвонил Мише сообщить, что Энна согласилась.

«Да, теперь я понимаю тебя» - мысленно признавался он Саше – «и даже немного завидую».

Первый год их с Энной жизни здесь в Еравии он постоянно сравнивал ее с женой. Подмечал мелочи, о которых даже не задумывался ранее. Как Энна присаживается на стул, как засыпает, как ставит тарелку. Когда Марина раскладывала еду по тарелкам, ему казалось, что в этот момент она была воплощением самого хаоса, или же просто струшивала с ложки что-то лишнее. В итоге, в еде оказывались и борта тарелок, и даже вилка, погребенная под грудой еды, вместо того, чтобы лежать на столе. И Миша тысячу раз говорил ей об этом, и она тысячу раз отвечала, что он придирается, и вообще может проделывать все это сам. Энна совершенно другая. «Она одна из тех женщин, умеющих создавать уют. Да, с ней уютно, и вокруг тоже». Он потер уставшие глаза. «Она заслуживает лучшего. С какой стати мне мешать?». Мик понятия не имел, сколько времени прошло, полностью погрузившись в странные размышления. Но когда зашел обратно во двор, увидел Энну, спокойно сидящую под грушей. Она подтянула колени к груди, и что-то рисовала пальцем на земле. Из далека ему показалось что она плачет. Необъяснимым образом он ощущал свою вину перед ней, прокручивая в голове все сказанное и сделанное, он так и не понял, где ее исток. Подойдя он окликнул ее. Когда же Энна оторвалась от своего занятия, и подняла глаза, сердце Миши сжалось в комок. Он видел слезы, но, не те, что текут по щекам, когда плачет сердце, а те, что таятся глубоко внутри, прикрытые улыбкой, когда плачет душа.

Он хотел сказать «прости», но голос отчего то изменил ему.

-Все в порядке, - и она улыбнулась, спрятав еще глубже то, что увидел он.

С тех пор все изменилось, нет, быт остался тот же, и Мик как наркоман, у которого заканчиваются деньги, пытался насытиться тем теплом и светом что царил вокруг Энны, хотел получить как можно больше наркотика, пока у него есть деньги, пока она не ушла к другому.

Он сам выпроводил Энну, когда пришел Росс. Говорил ей одно, а думал другое. Произносил те слова, которые, по его мнению, полезны в данной ситуации. Убедил ее, что нужно пойти. Росс и его звал, но Мик не смог согласиться, да и не хотел. Уговаривать ее встречаться с друзьями, зная, что один из них хочет быть больше чем другом, это одно. А вот видеть, как он переходит из одного разряда в другой – совсем другое. Он сидел на веранде, мысленно отсчитывая время, когда придет Росс.

-Мик, иди сюда.

Когда он зашел, на столе был накрыт ужин.

-Что это? Ты не идешь?

-Иду, но сначала мы поужинаем. Как говориться: «режим питания нарушать нельзя», - и улыбнувшись, первая присела за стол.

-Да я и сам мог бы, - смутившись, проворчал он.

-Мог бы, - она положила ему мясо и салат – это уже своего рода традиция, мы же всегда едим вместе.

-Да, - он улыбнулся, наслаждаясь едой. И мысленно уже завидуя Россу, «совсем скоро, у тебя будут другие традиции» и сам усмехнулся своим мыслям « это что, старость?!».

Залаяла Кнопи, возвещая о том, что пришел похититель его уюта. К этому моменту Энна уже домывала посуду.

-Может, пойдешь? Карчен похож на наш деберц. Тебе понравится!

-Иди, играй. Давай, - он забрал у нее из рук не домытую тарелку,- я сам домою.

-Да ладно.

-Иди, Росс ждет.

И она ушла. Мик помыл посуду, и убрал в домике, расставив все так же как Энна. Пока он был занят делом, это не замечалось, теперь же, когда он закончил, явно ощутилась пустота. Она как спрут, разбрасывала свои щупальца с Микиного сердца на весь дом, и как он убедился минутой позже, и на сад тоже. Не в силах больше выносить это, то ли придуманное им, то ли действительно существующее чувство, он взял бутылку «виски» собственного производства и пошел к Лао. «Подумать только, а когда-то я злился, думая, что он заигрывает с ней».

Они сидели на веранде у Лао, выпившие, и уставшие, каждый от своих забот, и от того не особо многословные. Но все же, Лаодик, не мог промолчать, не мог сделать вид, что не замечает мрака, охватившего Мику уже несколько месяцев назад.