По ту сторону - [10]
Громов, а за ним и оба его спутника, двинулись вперед. В одной из ближайших комнат они нашли шкаф, оказавшийся при ближайшем рассмотрении шахтой небольшого лифта. В шахте остановился подъемник, в котором стояло большое блюдо. На блюде дымилось кушанье — зеленоватая волокнистая масса, издававшая пряный запах. В одно мгновение Громов извлек блюдо из лифта.
— Вот это кстати, — воскликнул он. — Не знаю, для кого это приготовлено, но совершенно убежден, что мы нашли это блюдо первые.
— А чем есть? — спросила Лизанька. — Они забыли подать вилки…
«Они» — это, очевидно, относилось к невидимым обитателям неведомой планеты.
Щур, не слишком заботившийся о надлежащей сервировке, извлек из кармана перочинный нож и, подцепивши им несколько волокнистых макарон, отправил их в рот.
Лизанька и Громов вопросительно уставилась на Щура, у которого, в буквальном смысле слова, трещало за ушами.
— Ну? — в один голос спросили Лизанька и Ванька.
— Вожьмите глажа в руки, дурачье, — с набитым ртом сказал Щур, — што же вы не шамаете? — Вку-у-шно… и похоже на спаржу.
— А ну, Лизанька, — сказал Громов.
Через несколько минут блюдо опустело. Щур, дожевывая последний кусок, резюмировал общее впечатление:
— Хорошо, братцы, но мало!
Громов, прошедший взад и вперед по анфиладе комнат, подошел к лифту и начал внимательно разглядывать его устройство.
— Я вот что думаю, ребята, — начал он. — Ведь этот лифт соединяет нас с другими этажами здания. Жалко, что он такой маленький…
Щур посмотрел, прищурив глаза, на Ваньку, а затем, как бы сравнивая размеры, перевел глаза на подъемник.
— Слишком мал, — сказал он. — Но…
Он не докончил и, оборвав начатую фразу, наклонился над шахтой.
— Слышишь? — спросил он Громова.
— Нет…
Из глубины шахты донесся странный звук — не то плач, не то сдавленный детский крик.
— Это «они», — таинственно шепнула Лизанька.
— Кто они?
— Жители…
Крик донесся снова. Громов схватился за края подъемника и стал их трясти что было силы. Вдруг подъемник медленно пополз вверх — Ванька успел только отвести руки от отверстия шахты — а снизу вновь послышался тот же жалобный звук.
В отверстии шахты не было видно ничего: только металлический тросс, качаясь, уходил в глубину, и нельзя было сообразить — стоит ли он на месте, или поднимается.
И снова повторился крик — в нем было что-то знакомое, точно когда-то уже слышанное, уже оставившее след в сознании. Лизанька открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но в это время перед отверстием шахты остановился другой подъемник, подошедший снизу; оттуда молниеносно — как пробка из бутылки с шипучкой — вылетело страшное животное; шерсть его стояла торчком, глаза сверкали, как автомобильные фонари.
Раздался дикий вопль зверя, слившийся с криком Лизаньки:
— Мяу!..
— Колчак!
Это была четвертая жертва взрыва — потомственный почетный вор, кот Колчак.
Глава IX. Идея профессора Хьюлетта
В отдаленном предместьи Нью-Йорка, где над головами не грохочет элевейтед — надземный метрополитен, — где многоголосые грохоты, ревы, лязги и шумы огромного города сливаются в нестройную симфонию, — там, в стороне от людской сутолоки, высится бетонное здание несколько необычного вида. Нижний этаж без окон, верхний, спроектированный в виде башни, перекрыт металлическим куполом. Если бы не две кружевные мачты, несущие на себе многолучевую антенну, здание можно было бы принять за астрономическую обсерваторию, быть может даже за крематорий.
Массивная дверь, ведущая в здание, была украшена бронзовой табличкой. Табличка лаконически гласила:
Имя Джемса В. Хьюлетта — одного из виднейших специалистов в области беспроволочной связи — было настолько известно, что лаконизм таблички казался совершенно уместным. Каждому было ясно, что здание представляет собой резиденцию профессора Хьюлетта, его лабораторию, подарившую человечеству немалое число замечательных открытий, и его квартиру, в которой, правда, он проводил лишь немногие часы, посвященные сну.
— Жизнь коротка, — говорил по этому поводу Хьюлетт, — рабочее время ограничено, а сон — это архаический пережиток.
Сегодня профессор Хьюлетт был мрачен. Сердито наморщив лоб, он невидящим взглядом уставился на своего ассистента Жозефа Делакруа.
— Что ж вы раньше ничего не говорили? — в десятый раз повторил свой вопрос Хьюлетт.
Делакруа учтиво спрятал в пушистых черных усах пробежавшую по лицу улыбку.
— Я не раз напоминал вам об этом обстоятельстве, дорогой профессор. Мне казалось очевидным, что всякие опыты в области связи требуют наличия не только передаточной, но и приемной станции. Но я полагал, что вы имеете уже готовое решение проблемы…
— Damned, — отозвался саркастически Хьюлетт. — Готовое решение? Да знаете ли вы, милостивый государь, что готовых решений в науке нет?
— Я лишь догадываюсь об этом, профессор, — скромно возразил Делакруа.
Профессор Хьюлетт действительно имел основание для того, чтобы быть недовольным. Длинная серия экспериментов, длинный ряд отдельных неудач, препятствий, встававших на пути к решению поставленной задачи, — все это было уже пройдено, и вопрос о беспроволочной связи с любым пунктом, находящимся за пределами атмосферы, по ту сторону знаменитого слоя Хивисайда, отражающего радиоволны, был окончательно разрешен. Теоретические рассуждения показали, что новый передатчик Хьюлетта HJ—19, работающий на ультра-коротких волнах, должен пробить этот слой и установить связь на любую дальность, зависящую лишь от мощности передатчика.
