По ту сторону - [20]
— Забыла сказать, красивый.
— Само собой, Васик, только ты не нашего круга. Пойми, нам с тобой неинтересно, ты старше нас, а не умнее. Общайся со своими!
— Мне интересно с Вероникой, — сопел Васик и косил на меня бесстыжим глазом.
— Тебе невозможно ничего втолковать, ты как бронепоезд, идешь напролом. Это не метод общения с такой тонкой материей, как мы.
— Я вас чем-то обидел?
— Да не обидел, а достал. Ты же вполне симпатичный молодой человек…
— Вот, так я и знал, с вами нельзя договориться. Все время обзываетесь, болтаете всякие глупости. Нет, чтобы посидеть, поговорить по-человечески, — обижался Васик.
— А мы тут по-твоему чем занимаемся? — вступала я, но мудрая Любаша задвигала меня обратно.
— Тебе придется изрядно подрасти, чтобы общаться с нами, а для этого необходимо посещать читальный зал…
Так слово за слово она терпеливо вытесняла философа-Васика из нашей жизни.
На наше счастье Васик пользовался большим успехом у нежных созданий, и это давало нам временную передышку. Но каждый раз из всех своих амурных похождений Васик неизменно возвращался к нашему алтарю, чтобы склонить пред ним свою безмятежную голову.
Зацвели яблони, по Москве разлилось благоухание ранета, оно затопило аллеи, склонило лебединые шеи над перламутром лунной колыбели.
Зашептались бульвары, затрепетала гладь реки, и задохнулся соловей, и потянулся от самых трав наверх тягучий медвяный шлейф, рождая вздох щемящего томленья.
Мы бились за стипендию под ритмы тотального диско, а головы кружил лирический дурман. И словно кара за беспечность накрыла нас беда — затянула в омут серых глаз, столкнула лбами и отбросила на край обрыва, туда, где сражаются дружба и страсть.
Он был сказочно хорош своей сдержанной мужской красотой, насмешливым равнодушием, которое будоражило, изводило, мешало признаться друг другу и себе самим, что мы по уши увязли и нет сил ни приблизиться, ни отступить. Он был единственным, кому я не навесила ярлык, и оставался просто Владом, гордым, недоступным и от этого еще более желанным.
Я тихо поскуливала, сознавая, что на Любашином фоне все мои шансы стремятся к нулю и, затаив дыхание, ждала, когда Любаша вступит в бой. Она не торопилась, держала паузу, а потом вдруг взяла и назначила Васику аудиенцию.
— Приходи не один, а с соседом по комнате, — велела она, — Мне хочется его поближе разглядеть.
В тот вечер она чудовищно накрасила лицо, обмотала голову синей шалью и надела длинное черное платье. С папироской в немыслимом мундштуке, Любаша выплыла навстречу гостям.
— Какой дивный вечер! — прокаркала она не своим голосом, — Я в полном и безудержном восторге! Присаживайтесь у камина или желаете пройтись по саду?
Васик тихо опустился на пол, Влад промолчал и хитро улыбнулся.
Любаша закатила глаза, посетовала на непогоду и незатейливый пейзаж в дождливом оформлении. Влад сощурился и снова усмехнулся:
— Почему ты так ужасно красишься?
— Вы ничего не понимаете, молодой человек, сегодня я вовсе не красилась.
— А что у тебя на лице?
— Моя скорбь по ушедшей весне.
— Куришь по этому же поводу?
— Я не курю, я источаю дым воспоминаний.
— А… ну, источай…
Влад медленно обошел нашу комнату, изучил эскизы в стиле «сюр», книжные полки, набор безделушек, потом обернулся к Любаше.
— Ты мне нравишься, — небрежно бросил он, — Мы могли бы встречаться.
Любаша повернулась в профиль, отставила мундштук и произнесла в пространство:
— Мы не можем встречаться, потому что ты мне не нравишься, и это неизбежный факт.
И в этот миг мне стало ясно, что сражение проиграно без единого выстрела. Все произошло молниеносно — одним движением руки Любаша сломала мне хребет и сокрушила оборону Влада.
— Самовлюбленный павиан, — вяло заметила она, когда мы остались одни.
— Ты о ком? — отозвалась я упавшим голосом.
Любаша вынула изо рта мундштук, сменила папироску.
— О том, что пониже.
— Мне показалось, что в угаре красноречия ты его не разглядела.
— Я зрю в корень.
— Умой глаза и узришь душу, — процедила я сквозь зубы.
На следующий день я собрала свои вещи и уехала к тетке. Любаша проводила меня равнодушным взглядом и ни о чем не спросила.
Одолев последний бархан тополиного пуха, чихая и кашляя, я завалилась в холл. В общежитии было пустынно — сессия закончилась, народ разъехался по домам, и только наш курс терпеливо домучивал ГОСы. Васик как всегда болтался у лифта. Увидев меня, нахмурил лоб, достал из пачки сигарету:
— Куда пропала?
— Никуда я не пропала. Живу пока у тетки.
— А к нам теперь в гости?
— Да нет, за учебником.
— А у нас завал, — пожаловался Васик, — Поможешь с переводом?
— Послушай, уже поздно, а мне еще тащиться в Кунцево.
— Ну, пожалуйста. Все наши разбежались, и некого попросить. Влад весь день сидит над словарем, а тебе эта статья на пять минут работы…
Услышав заветное имя, я обреченно вздохнула и поплелась за Васиком.
В комнате было темно, ни одного учебника на обозримом пространстве. На столе бутылка чего-то горячительного да гора красных яблок.
— Что это, Васик? Где Влад, где статья? — я завертела головой в поисках призрачного Влада.
— Я же сказал, все разъехались, мы с тобой совершенно одни. Так романтично!
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?