По таёжным тропам. Записки геолога - [4]
А между тем ничего необычного в изменении формы Гореловских жил нет. Кварцевые жилы, залегающие в сланцах, обычно очень непрочны. Каждый, кому приходилось бывать на крутых обрывистых берегах Колымы, мог наблюдать весной, как с грохотом обрушиваются вниз не только отдельные обломки, но и крупные массы оттаивающей под лучами солнца породы. Морозное выветривание, обусловленное замерзанием в трещинах горных пород скопившейся в них влаги, делает отдельные выступающие участки пород неустойчивыми. Весной, когда происходит интенсивный процесс оттаивания, эти неустойчивые участки падают вниз. Такой процесс обрушивания отдельных участков Гореловских жил мог вызвать резкое изменение их конфигурации. Если к этому прибавить еще значительную поправку на дефекты памяти, то нет ничего удивительного, что Розенфельд не узнал своих «красавиц жил». Ему инкриминировалось то, что в жилах не оказалось золота. Следует вспомнить, однако, что в своей записке он высказывал только предположение о возможном наличии в этих жилах золота и отмечал, что у него не было возможности провести их опробование.
История исследования Колымы шла двумя различными путями. С одной стороны — стихийно, отдельными старателями-одиночками, такими, как Шафигуллин, Канов, Гайфуллин и многие другие. К моменту прибытия экспедиции Билибина они уже успели проникнуть в бассейн Колымы и прочно там обосноваться. В 1928 году по прибытии на Среднекан Билибин застал там уже 5 артелей в количестве 29 человек, которые примитивным хищническим образом добывали золото. Эта старательская вольница работала без всякого руководства с чьей бы то ни было стороны. Добытое золото уносилось с собой.
Стихийный процесс освоения территории мог привести к сугубо хищнической бессистемной отработке колымских россыпей.
Открытие их старателями-хищниками происходило без всякой документации, при полном отсутствии материалов, характеризующих геологическое строение территории и закономерности распределения в ней полезных ископаемых. Ни на что, кроме золота, не обращалось внимания, как это было в ряде других мест.
Крупнейшей заслугой Билибина является то, что развитие и освоение края пошло по другому, планомерному, систематизированному пути. Уже первая экспедиция, работа которой протекала в исключительно тяжелых условиях, дала ценнейшие результаты, которых нельзя было бы достигнуть при ином подходе к освоению края. За десять лет, прошедших со дня открытия золота на Среднекане Бориской (в 1916 г.), в деле познания края абсолютно ничего не было сделано.
Основной задачей экспедиции являлось выяснение общего геологического строения территории, установление генезиса золота, поиски и разведка новых золотоносных площадей и, наконец, выяснение экономического значения и перспектив района.
К моменту возвращения в Ленинград осенью 1929 года экспедиция, помимо выявления ряда промышленных россыпей в бассейне Среднекана, установила наличие хорошей золотоносности в верховьях реки Утиной. Кроме того, в бассейне Среднекана было открыто Среднеканское золоторудное месторождение, сыгравшее своеобразную роль в деле быстрейшего развития края.
Весной 1930 года на Колыму отправилась вторая геологическая экспедиция, руководимая В. А. Цареградским — бывшим заместителем Билибина по первой экспедиции. Билибин остался в Ленинграде на камеральной обработке собранного геологического материала.
Поступившие от Цареградского сведения о новых золотоносных площадях в бассейне Оротукана, ряде левых притоков Колымы, бассейне Гербы, Бахапчи и Теньки помогли Билибину дать блестящий прогноз перспектив дальнейшего освоения края и составить план золотодобычи с распределением ее по годам в бурно нарастающем темпе. Это были не беспочвенные соображения о возможных потенциальных богатствах края, а конкретные, воплощенные в точный язык цифр, планы прироста запасов и металлодобычи на ряд лет вперед. Вот почему мы считаем Юрия Александровича Билибина первооткрывателем природных богатств обширнейшей территории Охотско-Колымского края, несмотря на то, что небольшие россыпные месторождения золота были известны и до него.
Но в то же время не правы и те, кто старается принизить роль первых скромных тружеников, энтузиастов-одиночек, которые в труднейших условиях проникали в глубь огромной безжизненной территории, терпели лишения и рисковали жизнью, а временами и жертвовали собой.
Они жили в другую эпоху, обладали иной, узко собственнической психологией, но в то же время были носителями той искорки, которая заставляет человека в неугасимой Страсти стремиться вперед в вечных поисках нового. И мне кажется, что имя Юрия Яновича Розенфельда должно занять почетное место среди первооткрывателей Охотско-Колымского края. Ведь если бы хоть одна из намечавшихся по его ходатайству экспедиций состоялась, золотоносность Колымской территории несомненно была бы установлена на несколько лет раньше.
Первый маршрут
1 июля 1931 года пароход «Днепрострой», на котором вместе с работниками «Цветметзолото» ехала наша экспедиция, вошел в бухту Нагаева.
С жадным любопытством рассматривали мы открывавшуюся перед нашими глазами панораму. По небу медленно плыли мрачные, темные, переполненные влагой облака, которые время от времени разражались мелким моросящим дождем. По обеим сторонам длинной, узкой бухты высидись покрытые лесом и зарослями кедрового стланика каменистые склоны угрюмых сопок. Вершины их утопали в сыром густом тумане. Кое-где на склонах белели большие пятна нерастаявшего снега.
