По стране Литературии - [63]
Почти во всех пародиях на поэта есть, как и здесь, составные рифмы в духе Маяковского: «железа и» — «поэзии», «налево дом» — «неводом», «с золотников скинь» — «Маяковским».
Любили пародисты переиначивать известные строки и названия стихотворений поэта. Вместо «Светить всегда, светить везде» — «Орать всегда, орать везде», вместо «Мелкая философия на глубоких местах» — «Глубокая философия на мелких местах». Вместо анализа художественного мира автора — обыгрывание знакомого читателям текста, даже с сохранением рифм. У Маяковского:
А в пародии Д. Ляховца (1926):
У Маяковского это стихотворение кончается проникновенно:
А пародия завершалась так (опять личный выпад, полный недоброжелательства):
В ряде пародий высмеивалось стремление Маяковского поставить свой талант на службу проблемам текущего дня (слишком низменным для поэзии, по мнению пародистов).
иронизирует Н. Адуев. «Он пишет объявления в рифмованных стихах!» — укоряет М. Андреев. «Пальбой из пушек по воробьям» назвали в своей пародии Арго и Адуев повседневные выступления поэта в «Известиях» на актуальные темы советской действительности, а рекламу Моссельпрома — «моссельпромахами». Адуев советует:
Эта концовка «Левого марша» обыгрывалась особенно часто. У С. Малахова Маяковский предлагает «лупцевать Стиннеса» только с левой руки;
Эта пародия называлась «Лефий марш» — указание на ЛЕФ (левый фронт искусств) — литературную группу, которую возглавлял Маяковский.
Есть намек на это и в пародии А. Архангельского «Москва — Мадрид» (1926), где Маяковский обращается к читателям:
(ср. с «Прощанием» Маяковского:
А. Архангельский был, несомненно, самым талантливым из всех пародировавших Маяковского. Он трижды перевоплощался в поэта, сумев уловить тональность его стихов, передать черты его творчества. При этом он хорошо понимал, что нельзя просто передразнивать, что пародия — не только кривое зеркало, но и своеобразное критическое исследование пародируемого объекта.
После смерти Маяковского пародии на него больше не появлялись. В этом сказалось всенародное признание его таланта и уважение к его незаурядной личности.
ПСЕВДОНИМ ПО НЕДОРАЗУМЕНИЮ
Книги Аркадия Петровича Гайдара пользуются огромной и заслуженной популярностью, издаются большими тиражами, переведены на многие языки. Но имя, под которым мы знаем этого выдающегося мастера детской литературы,— имя придуманное.
Свою первую книгу «В дни поражений и побед» он выпустил в 1925 году под той фамилией, какую носил с рождения,— Голиков, а в дальнейшем стал подписываться «Гайдар». Откуда же взялось это литературное имя?
Лев Кассиль пишет: «Псевдоним «Гайдар» был выбран не случайно: когда-то монгольские конники называли так всадника, высланного вперед, в дозор. Все творчество Гайдара, мужественное, зоркое, пытливо-поэтичное, как бы устремлено вперед и зовет в поход за лучшую долю, за счастье, за братство народов».
Писать так у Л. Кассиля имелись все основания: ведь Гайдар сам незадолго до своей героической гибели в бою с фашистскими захватчиками (26 октября 1941 г., под Каневом, на Украине) рассказывал своим товарищам по оружию, по словам его биографов В. Лясковского и М. Котова, что когда в последний год гражданской войны он служил в Красной Армии на границе с Монголией, то местные жители окликали его этим словом:
«Частенько, бывало, бежит навстречу монгол, машет шапкой и кричит: «Гайдар, гайдар!» А по-русски, как мне сказали, это значит всадник, скачущий впереди. Или в юрту заглядывает монгол и спрашивает: «Где Гайдар? Просим пожаловать на обед!» Так потом меня и наши бойцы стали называть. И запало это слово крепко в мою душу, очень крепко... Как видите, ребята, не ради красивости какой взял я себе этот псевдоним!»
Такой смысл его как нельзя более соответствовал романтическому складу характера и таланта автора «Военной тайны». Эта версия происхождения его литературного имени укоренилась так прочно, что даже одна из книг о Гайдаре была названа «Всадник, скачущий впереди».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
В книге легко и с изрядной долей юмора рассматриваются пять способов стать писателем, которые в тот или иной момент пробует начинающий автор, плюсы и минусы каждого пути, а также читатель сможет для себя прояснить, какие из этих способов наиболее эффективны.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.
Данное исследование частично выполняет задачу восстановления баланса между значимостью творчества Стругацких для современной российской культуры и недополучением им литературоведческого внимания. Оно, впрочем, не предлагает общего анализа места произведений Стругацких в интернациональной научной фантастике. Это исследование скорее рассматривает творчество Стругацких в контексте их собственного литературного и культурного окружения.