По стране Литературии - [62]
Непосредственно к Львовой обращен «Венок на могилу» с эпиграфом из Пушкина: «Все — в жертву памяти твоей».
Вспоминает Брюсов об умершей и годы спустя в стихотворении «Памяти другой» (1920):
Такова одна из драматических страниц в жизни В. Я. Брюсова.
«Я САМ-НЕ ВЕГЕТАРИАНЕЦ...»
Новизна поэтических приемов Маяковского и свобода, с какою он обращался со стихом, ломая общепринятые каноны, вызывали негодование ревнителей этих канонов. Приняв всерьез озорной призыв поэта «сбросить Пушкина с парохода современности», они яростно ополчались на новатора, высмеивали его творчество, отказывали ему в признании.
Одним из приемов борьбы для противников Маяковского служила пародия: ведь пародировать можно не только старое, отжившее свой век, но и новое, посредством доведения его до абсурда.
Пародии на Маяковского встречаются еще в дореволюционной печати, высмеивавшей футуристов, но и в советское время их было немало. Особенно часто их помещал в 1926—1929 годах журнал «На литературном посту», снискавший печальную известность своей вульгаризаторской критикой и проводивший линию враждебного Маяковскому руководства РАППа.
Не обходилось и без личных выпадов. В пародии Н. Адуева поэт показан фанфароном:
Честолюбцем изображен он и в коллективной пародии В. Лебедева-Кумача, М. Козырева и Л. Никулина:
Как это не вяжется с высказываниями самого Маяковского против «бронзы многопудья»!
Злые пародии на поэта сочиняли собратья по перу, немало пострадавшие от его остроумия: А. Жаров, В. Казин, И. Сельвинский. В язвительной «Оде скромности» А. Безыменский упрекал Маяковского в том, что он «не признает никого, кроме себя», «поэтов стирает в муку... по два рубля за строку», говорил о «мелком весе и скандальном звоне» его «поэтических гирь».
Однако встречались пародии без личных выпадов, выражавшие, наоборот, симпатию к поэту. В связи с его приездом в Ростов-на-Дону некто Ян писал в газете «Советский юг»;
В 1925 году в Харькове вышла книжка «Парнас дыбом», авторы которой укрылись за своими инициалами: Э. С. П., А. Г. Р., А. М. Ф. (Паперная, Розенберг, Финкель). Здесь было показано, что написал бы Маяковский и другие поэты на темы «Жил-был у бабушки серенький козлик» и «Пошел купаться Веверлей». Вот строки из стихотворения о козлике:
Далее идет рассказ о судьбе козлика:
Прочитав эти пародии, поэт, как рассказывает очевидец, похвалил их и сказал: «Главное в пародии — чтобы остроумной была и точно попадала в цель. Без сатирической обостренности, без гиперболы здесь не обойтись.
А на резкость удара мне, Маяковскому, обижаться не приходится. Я сам не вегетарианец».
Стремясь отразить поэтику Маяковского в кривом зеркале пародий, их авторы обыгрывали характерные особенности его стихотворного строя. «Лесенка» утрировалась, слова разбивали на слоги и даже на буквы:
(Н. Адуев, 1927)
Приверженность поэта к «лесенке» высмеивалась не раз. Д'Ор заставляет его высказать такое мнение о Некрасове: «...зарабатывал бы в 6—7 раз больше, стоило ему только писать не по 6—-7 слов в строке, а по одному слову, как это делаю я. Пример:
Передразнивалась и гиперболичность образов, свойственная Маяковскому. Целиком построена на гиперболизации пародия М. Пустынина:
Эту особенность стиля Маяковского хорошо передал и автор пародии, подписавшийся «Вроде Володи»:
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.