По следам великанов - [51]

Суть противоречия прояснил мне Вернер Джагер, который пытался поддерживать меня и предложил написать под его руководством тезисы концепции «точности» в греческом понимании. Джагер объяснил мне, что с Исократом в Греции получила развитие новая концепция гуманизма, противостоящая точности. Джагер подозревал, что мои критики были последователями исократического гуманизма. Из-за своего юношеского упрямства я отклонил заманчивое предложение Джагера, ибо был убежден, что лучше доказать точность на практике, чем болтать об этом. Я пытался доказать свою точку зрения, взяв тему «Происхождение денег в Греции». Диссертация была принята, так как содержала много ценных фактов, но мне посоветовали перед публикацией вырезать «все эти цифры».

После всего этого я считал, что смогу достичь результата, расширив круг документов. Из монографии о весе греческих монет и операциях греческого монетного двора я опустил главу о замерах греческих храмов. Изучение этого вопроса позже возбудило у меня интерес к древней географии и геодезии. Но постепенно меня приучили к тому, что ученые, специализирующиеся на древней истории, не воспринимают цифр — ни в древних текстах, ни в научных документах. Яне раз замечал, когда давал на рецензию свою работу какому-нибудь специалисту, что он быстро переворачивал страницу, если видел на ней цифры. Мне постоянно твердили, что цифры не являются доказательством в истории древнего мира. Наконец я понял, что мне не остается ничего иного, кроме как заниматься интересующим меня предметом в полной изоляции.

Около десяти лет назад я обменялся рукописями с Гертой фон Дехенд, которая тогда начинала писать «Мельницу Гамлета». Будучи экспертом в древней космологии, она резко запротестовала, когда увидела, что я рассуждаю о длине, объеме и весе на протяжении сотен печатных страниц, даже не упоминая о времени, тогда как древние все мерили на основе космического времени, движения небесных тел. Я сказал, что она права, но что я не нашел еще в текстах ничего такого, что устанавливало бы соотношение между временем и другими единицами мер. Джорджио де Сантиллана, который работал над «Мельницей Гамлета» совместно с Дехенд, пошутил дружески, сказав, что я настолько погряз в экономических документах, что не могу поднять голову и посмотреть выше. Я ответил в том же шутливом тоне, сказав, что поднимаю глаза к небу только для того, чтобы удостовериться, что твердо стою на земле.

Хотя я понимал, что астрономические вычисления необыкновенно важны, я всегда относился к ним с подозрением, так как наука о древней астрономии тесно переплеталась с метафизическими и теологическими доктринами. Я не согласен с утверждением, что древние люди жили в мире фантазий или даже галлюцинаций (как часто заявляют специалисты по древней астрономии), но после нескольких лет изучения различных систем мер я все же чувствовал некоторую неловкость, исследуя сельскохозяйственные единицы площади на клинописных дощечках, обменные курсы денег в греческих текстах или объемы различных емкостей на египетских папирусах. Все же я пришел к выводу, что техника межевания, использованная в Месопотамии, является ключом к пониманию того, как древние составляли карты небесной сферы.

Из-за моего страха перед метафизическими и псевдометафизическими деталями я несколько раз собирался исследовать проблему измерений Великой пирамиды в Гизе, но каждый раз бросал. Только когда Питер Томпкинс взял на себя труд рассортировать литературу по этому вопросу, отделив разумное от нелепого, я решился всерьез взяться за эту тему. В процессе обсуждения геометрии Великой пирамиды Томпкинс объяснил мне, как Великая пирамида со всеми ее галереями и туннелями могла использоваться в качестве обсерватории. Описывая возможные процедуры, он рассказал, как секунда времени, за которую небесные тела проходят определенный путь, соотносится с конкретным расстоянием на Земле. Для меня это было равносильно революции, произведенной Галилеем, что позволило мне рассмотреть древнюю астрономию в свете техники обсерваторных наблюдений, а не на основе теологических концепций или психологических проекций современных исследователей. Когда я смог связать время с длиной, объемом и весом, большинство казавшихся разобщенными теорий стали соотноситься друг с другом.

Когда Томпкинс попросил меня написать конспект о моих находках, касающихся проблемы Великой пирамиды, я попытался выполнить его просьбу.

Египетская геодезическая система

1. Современное арабское название Египта — al Misri, что эквивалентно библейскому Misraim. Это название происходит от семитского корня, который в аккадском языке дает глагол asaro, что означает «делить, определять границы, устанавливать размеры» и отсюда «чертить рисунок, план», и существительное esertu — «чертеж, рисунок». На семитских наречиях m перед корнем глагола образует нечто вроде причастия совершенного вида, таким образом получаем: Египет — страна, построенная по геометрическому плану.

Египтяне выражали ту же идею, называя свою землю То-Меrа — «земля mr». Слово mr относится к пирамидам, но в большей степени — к треугольникам, образованным меридиановым сечением пирамиды, чья гипотенуза является апофемой грани пирамиды. Мг, в сущности, — прямоугольный треугольник с углами 36 и 54 градуса. Так как в Египте не было тригонометрических таблиц, строители пользовались этим треугольником для получения значений тригонометрических функций. Они считали этот треугольник основным строительным элементом космоса и использовали его или его модификации для геометрических расчетов при планировании построек, в топографии и географии.