По следам Ван Гога. Записки 1949 года - [28]

В этом «музее» много фотографий пожелтевших и выцветших гитан — провансальских красавиц, всадников на лошадях и разных сцен дикой кровавой забавы с чёрными быками.

На одной фотографии видно, как бык вонзил свои рога в спину матодора-любителя. Сбоку надпись: «Опасно, когда с быком встречается непрофессионал…».

С Saintes-Maries связано много легенд о просвещении Франции^{127}.

Из соседнего Aigues-Mortes в 1248 году и 1270-м отправились участники 7-го и 8-го Крестового походов.

Камни сохранили память об этих далёких временах.

С недели пребывания Van Gogh’a в Saintes-Maries-de-la-mer прошло всего шесть десятков лет, и мы видим, побывав там, как беспощаден ход времени.

6 ноября 1949 года

Обедали в Hôtel Poste[81]: рыба, яичница с луком, грибы, макароны, чашка молока — горячего, и для Burliuk — кофе-фильтр = 900 франков.

7 ноября 1949 года

Начали расходовать 1200 долларов в американской валюте, равные 413.000 франкам, взятым Burliuk «взаимообразно» от Маруси из Вильямсбургского банка; если бы этих денег нам хватило на три месяца, до 7 февраля 1950 года…

Поль Сезанн в Провансе. Ок. 1905

XX письмо книги

8 ноября 1949 года

В Марселе Burliuk выяснил в банке — «тревелер-чеки» для Италии можно купить только за доллары.

9 ноября 1949 года

В 6 часов утра ночной сторож стуком в дверь разбудил нас, и в 7 часов завтракали в Bar’e; Mary Oggier хлопотала около кофейного шипящего паровоза; в 7½ часов утра всходило солнце, нежно шелестели птичьи голоса над зелёным бронзовым Mistral.

Билеты на двоих в оба конца — 960 франков. Дорога в Aix тянется на протяжении 2 часов; с левой стороны тесно растущие пилеи — ограда от свирепого северного ветра Mistral, там, на горизонте — освещённые солнцем горы покрыты снегом; в долинах виноградники облетели, и земля между ними старательно пропахана.

Платаны искрами золота играют пожелтевшими листьями среди зелёной хвои, весь пейзаж ещё полон листвой и солнцем.

Aix — 50 тысяч населения, город знаменит тёплыми минеральными источниками, которыми пользовались ещё древние римляне. В здании почты стены украшены фресками Puvis de Chavannes^{128}; на улицах журчит вода, переполняя древние бассейны фонтанов, а бульвары, как du Roi René на южной окраине Aix, или Cours Mirabeu, по которому мы идём, заросли вековыми платанами, затемняющими окна и архитектуру домов.

Мы пытаемся узнать, в каком направлении надо идти, чтобы добраться до дома Cézanne, его студии или музея, если таковой имеется. Лица различных классов, опрошенные нами — ничего не знают.

В кафе, за соседним столиком два интеллигентного вида молодых человека.

Эти уж знают!

Burliuk называет имя Cézanne; недоумение, оно не исчезает и тогда, когда с любопытством неофитов люди рассматривают книжечку Cézanne, с репродукциями картин мастера.

Теперь недоумение с нашей стороны.

— Вы французы, вы здешние?

— Нет, … мы англичане…

Туристы прибегают к помощи лакея; этот, в свою очередь, идёт с книжечкой и совещается со своим начальством за стойкой внутри café.

Через некоторое время деликатный англичанин подходит к нам и сообщает резюме всей этой научно-дипломатической работы — указывая пальцем туда, откуда мы пришли, он говорит: «Лучше всего вам обратиться за необходимой справкой в бюро туризма…»

Не может быть, чтобы в городе Cézanne никто не знал о нём…

Мы упорно продолжаем спрашивать встречных, и результат нескольких опросов — обратитесь к аgent — полицейскому.

Это голос улиц: «их перекрёстками распяты городовые» — Маяковский^{129}.

На Place de Forbin «высшего эксперта» по искусствам не оказалось, и лучшее, [что остается] — зайти в книжную лавочку на углу и купить путеводитель по Эксу, там всё будет сказано: и дом Cézanne обозначен, и студия, и музей…

Экс-ан-Прованс. Бульвар Кур-Мирабо, фонтан Ротонда. 1940-е

Владелец лавки Jean Leca — художник. Он сообщил нам необходимые сведения.

В путеводителе среди 21 места, рекомендованного туристам, имя Cézanne не упоминается, и только на карте города значится: Paul-Cézanne (avenue), D–1.

Jean Leca отметил на плане местоположение дома Cézanne, а также и загородной студии мастера за рамкой карты: «Там вы обратитесь к Marcel Provence^{130}».

На карте выглядело так, что надо пересечь весь город. «Не бойтесь, — конфузливо сказал Jean Leca, — это недалеко…»

По романам Мопассана, Золя, по иллюстрациям французских художников, по бесчисленным открыткам, виденным ранее нами, казалось мы знали детали улиц, закоулков и площадей скромного провинциального городка, каким является Aix.

Здесь время не спешит, и когда пятьдесят лет тому назад Cézanne шёл от своего дома на улице Boulegon № 23 в café на Cours Mirabeu — это занимало 10 минут. Place des Prêcheurs выглядела, наверное, такой же для его глаз, не изменившись за это время.

На углу в каменном бассейне из двух медных трубок — струи воды; улица узкая, и 4-этажные дома стискивают её.

Лавочница парирует наш вопрос как нечто знакомое: «Вот там, слева, рядом с высоким домом…»

Burliuk читает: Dans cette maison est mort le 23 octobrе 1906 Paul-Cézanne[82].

Стена четырёхэтажного дома занята 14 окнами и тяжёлой высокой дверью.

Это основные три этажа.