По следам солнечного камня - [75]
«Какая это кахруба? — рассуждал он сам с собой. — Самый настоящий янтарь!»
Вернувшись в храм, он тут же подбежал к Сабону:
— Что значит «кахруба»?
— Кахруба? — переспросил Сабон и задумался. — Кахруба… А, электрон! По-арабски это значит: «камень, который хватает солому». Потри соломой этот камень, и солома прилипнет к нему! Странный камень… Арабы покупают его в Газе у купцов-римлян. Дорогой камень. Украшения из кахрубы очень любят женщины. Говорят, будто этот камень успокаивает, лечит от всех болезней.
— У меня было несколько кусков этого камня… В мешочке, который они у меня отняли…
— Неужели? — Сабон подумал и добавил: — Наши вещи лежат в подвале башни Саддама. Я постараюсь раздобыть твой мешочек… Он тебе очень нужен?
— Вы еще спрашиваете!
Айстис удивился, что с приближением Великого праздника в храм все чаще пригоняли девушек. Они с шумом появлялись в больших воротах и сразу же пропадали в одном из многих дворов мукариба.
Про девушек Айстис спросил у старшего надзирателя по имени Вадил. Сабон рассказал, что Вадил происходил из небогатой семьи, но пробился благодаря своему таланту каменотеса. Он внимательно следил, как работает Сабон, учась у него, и благоволил к нему, а заодно и к Айстису, которого старый грек выделял среди других.
— Тсс… — Вадил приложил палец к губам. — Старик меня казнит, если узнает, что я разгласил тайну храма! Девушек, которых ты видел, пожертвовали храму богатые люди этого края. Там, во внутреннем дворе, куда имеет право входить лишь жрец и его близкие, они живут в ожидании Великого праздника. Поэтому этих девушек называют Банат эль-Адос — Дочерями стариков. Большинство их привезли из Газы, с рынка рабов…
— А что они делают в Великий праздник?
— У нас спокон веков принято раз в год приносить благодарность богу Атару за успешную торговлю, путешествия, урожай, выращенный нами с его помощью. По этому поводу самые старые и высокопоставленные мужчины собираются в храме Звезды и на протяжении всего того времени, пока Атар светит наиболее ярко, благодарят его. Участникам праздника прислуживают Дочери стариков. Они подают вино, танцуют, помогают мужчинам веселиться…
Показался мукариб. Вадил умолк.
Айстис, пожалуй, забыл бы о Дочерях стариков, если бы не случай, который его потряс. Как-то снова пригнали девушек. В этот момент он как раз оказался, во дворе. Стражники стали кричать, чтобы он удалился. Но и этих нескольких мгновений Айстису хватило, чтобы среди пригнанных девушек узнать Оливию!
Да, это была Оливия, рабыня Номеды, спасшая Айстиса, когда тот, раненный разбойниками, лежал в саду.
— Оливия! — крикнул он, желая убедиться, что не ошибся.
Девушка вздрогнула и обернулась, пытаясь разглядеть, кто ее зовет.
Поговорить не удалось. Стражники погнали девушек во внутренний двор…
Бедняжка Оливия! Как она сюда попала? Что случилось? Айстис не находил себе места, строя всякие планы, как повидаться с девушкой. Понимая, что в одиночку он ничего не сумеет сделать, Айстис обратился к Вадилу.
— Что ты? — испугался Вадил. — Хочешь сам погибнуть и меня погубить? Знай: каждый, кто пытается познакомиться с Дочерями стариков, подвергается смертной казни без всякой пощады!
Айстис долго уговаривал Вадила, уверяя, будто Оливия — девушка, которую он полюбил в Риме. Вадил не поддавался на уговоры, повторяя свое:
— Проси чего угодно, только не этого…
Айстис решил действовать иным путем. В мешочке, который вернул ему Сабон, оставалось несколько кусков янтаря. Один из них он предложил Вадилу:
— Если поможешь встретиться с Оливией, получишь еще такой же…
У Вадила загорелись глаза. То, что предлагал Айстис, по цене было равно примерно стаду овец!
— Ладно! Попытаюсь…
Оглянувшись, Вадил спрятал янтарь за пазухой.
До Великого праздника оставалось совсем немного времени. Однажды, проходя мимо, Вадил шепотом произнес:
— Этой ночью, если небо будет объято тьмой, слушай горного сокола. Когда услышишь его трижды, ступай во двор и спеши к недостроенной большой башне. Там есть щель, ведущая во внутренний двор. Там тебя будет ждать рабыня. Да хранит вас бог Атар!
В полночь раздался далекий голос горного сокола. Еще и еще раз… Осторожно, чтобы не заметили сторожевые, расхаживавшие по двору, Айстис завернулся в черное полотно, которое ему принес Вадил, и поспешил к большой башне. Он без труда разыскал щель в недостроенной ограде, которая брала свое начало от основания башни, и разглядел на ней фигуру, завернутую в такое же черное полотно.
— Боги милостивые! — бросилась к нему Оливия. Обняв его, она стала целовать юношу в губы, в глаза. — Неужто это вы?
— Успокойся, Оливия, успокойся… — нежно гладил ее плечи Айстис. — Как ты сюда попала?
— А вы? Моя госпожа Номеда теряет рассудок от тревоги! Она ищет вас на Черном Берегу. Боже мой, как она вас любит! Всех, кто плавает по Внутреннему морю, она расспрашивает о вас! Как вы сюда попали?
Айстис коротко рассказал обо всем, что с ним произошло после того, как он покинул дом Номеды.
Оливия рыдала, как маленькая девочка, прижимаясь к нему.
— На Номеду обрушилось несчастье! Ее отец, возвратившись, узнал, что Номеда вас полюбила… Всех рабов, которые помогали вам встречаться, разгневанный сенатор выгнал из дома. Мужчин он определил в гладиаторы, а нас продал в далекие края… Что будет дальше, никто не знает. Вероятно, мы никогда больше не встретимся… Бегите отсюда! Знайте, Номеда вас ждет с нетерпением! Отец приказал ей выйти замуж за Лукула, но она отказалась! Пригрозила, что покончит с собой. Отец рассмеялся. Он держит ее взаперти в Альба-Лонге, сказав, что будет ждать год. Если она за это время не передумает, он выдаст ее замуж насильно. Спешите, Айстис! Если вы не успеете, Номеда действительно покончит с собой! Она слишком горда, чтобы дать этому горбуну прикоснуться к ней!
