По следам прошлого - [11]

— Да. — Ее уши дрогнули, а она, будто потеряла интерес к моим словам, стала рассматривать посетителей за соседним столиком и мять лепешку в руках. Думает, что я несу ересь. Оно и понятно. Если бы раньше ко мне кто-то пришел, и так же рассказал о том, что меня ждет в жизни, я бы вызвала горе-предвестнику неотложку. Вайли бросила лепешку на край тарелки, тоже отпила пива и добавила с печалью в голосе: — Кажется, мама рассказывала мне эти легенды до того, как меня потянуло учиться бою и исчезли эмоции. Я помню эту историю, но думала, что балкоры давно остались в прошлом.

И все же я ошибаюсь в ней. Может, если кому-то и суждено спасти Фадрагос, то именно такой девушке, как Вайли? Неправильная Вольная, лишенная всякой любви. У нее не было даже духов… А еще — рано в эльфов вкладывают ненависть к балкорам. Неудивительно, что потом они воспринимают ее за расовую.

— Балкоров немного, но они до сих пор живы. — Тряхнув головой, я отмела лишние воспоминания и продолжила: — Хорошо. А тебе рассказывали, как балкоры спаслись?

— По-моему, принесли клятву соггорам.

— Верно. И именно эту клятву Десиен стремится разорвать. Ему нужно какое-то эльфийское прощение и… — Духи Фадрагоса, как же хочется расхохотаться над собственной близорукостью! Но, пожалуй, хватит и усмешки, чтобы окончательно не вспугнуть недоверчивую Вольную. — И уникальная кровь.

Рвущийся хохот пришлось запивать пивом. Когда я снова взглянула на Вайли, она скалилась, уставившись на свое запястье и поглаживая его.

— Десиен не знает, что ему нужна ты, Вайли, — протянула, водя подушечкой пальца по кромке кружки. — Отчаянный балкор даже не догадывается о твоем существовании.

И это тоже безумно смешило. Он вызвал меня в этот мир, думая, что я его жертва. Он едва не убил в той чертовой землянке Вестницу, которая теперь услужливо отправляет к нему истинную жертву! Он убьет Вайли, выпустит ей кровь! Пустит девчонку на ритуалы, как мелких зверьков, которых убивал, чтобы призвать меня! И что я делаю?.. Я — та девушка, которая несколько лет назад… Несколько лет назад? Я даже не понимаю, когда умерла и переродилась совершенно другой. Другой, потому что Аня Сорокина ни за что не отправила бы на жертвенный алтарь, по сути, сироту, толком не пожившую, не испытавшую чувства первой любви, возможно, настоящего счастья. Что же я делаю сейчас, отдавая жизнь Вольной в руки ублюдка, к которому никогда не питала симпатии?

Напиваюсь.

Кислое пиво, которое толком не пенилось, растекалось прохладой по горлу, кружило голову и туманило рассудок.

— И что он будет делать с моей кровью?

Я отняла кружку от губ, вытерла их ладонью.

— Не знаю. — Пожала плечами, стараясь удерживать на лице маску равнодушия. И все же рассматривая пусть и не самую красивую, но в чем-то приятную эльфийку, добавила немного правды — это все, чем я могу помочь себе и ей: — Но не удивлюсь, если твоей крови понадобиться так много, что от тебя останется только труха. И, скорее всего, для Десиена нет никакого значения, где она прольется, иначе он был бы осторожен с Повелителями.

— Что ты хочешь сказать? Что он уничтожает целые поселения в надежде убить меня?

Вообще-то, сначала все делалось ради того, чтобы призвать меня, а теперь — чтобы убить… тоже меня. Но…

— Ему нужна ты, Вайли. Мертвой. Именно ты.

В этом нет никаких сомнений, иначе почему наша с ней связь слабеет с каждым моим оброненным словом? Или действует пиво.

— Ты говоришь так, будто отправляешь меня не убивать его, а позволить ему прирезать себя. — Вайли скривилась, словно я разом обратилась в гниль и порчу ей аппетит своим присутствием. Впрочем, не так ли это?

Злость в этот раз вскипала медленно. На себя. На Десиена. На его желания, которые невозможно осуждать. На упрямую Вайли — ведь я попросила ее только отвечать на вопросы, а не задавать их. Как чувствовала! Ее чертовы вопросы вызывают ненужное сочувствие! Хватит! Я уже мирилась с ужасным чувством вины и не собираюсь проходить через это заново!

— А я и не отправляю тебя убивать его, — призналась.

— Что? — Вольную перекосило.

В груди все же заныло неприятно. Как оправдать собственную жестокость по отношению к девчонке, сидящей напротив? А почему меня вообще должна заботить ее судьба? Может быть, это и моя Вольная, вот только я ни разу не Ил. Да и та сумела спалить своего возлюбленного. Своего Вольного. Вольный… Я пережила множество кошмаров, чем сполна отплатила за право жить в Фадрагосе. Теперь пришел черед Вайли, чтобы мне было, где жить. Чтобы фадрагосцы не лишились своего мира. Чтобы у Кейела было небо над головой.

— Я не твоя мамочка и не твоя сестричка, Вайли. Я не буду подтирать тебе сопли. Загляни в прошлое и найди способ проникнуться горем балкоров, а потом…

Потом… Янтарные глаза прищурены, но могли бы смотреть на мир с восторгом; полные губы созданы, чтобы улыбаться, как улыбаются все, кому выпало счастье быть живым; на щеках, немного тронутых загаром, вполне мог бы вспыхнуть румянец застенчивости — Вольная сама недавно призналась мне, что ни разу не испытывала тяги ни к женщинам, ни к мужчинам. Кейел по-своему любил ее…