По следам полка Игорева - [37]

Снова заскрипели-запели ступени. Медленно, нависая на перилах и цепляясь за балясины, поднялись они на стену – сперва протопоп, за ним старцы градские. Княгиня, загибая по одному тонкие свои пальцы, быстро пересчитала: семеро. А должно быть их восьмеро: протопоп и семь старцев градских.

– Отцы честные, а почему вы не все пришли?

– Михалко Непеевич, княгиня, остался под стеною, – пояснил, отдуваясь, толстый старик в собольей шубе. – Ему на костылях лестницею не взойти, а наши концы рядом, и я ему обо всем решённом поведаю.

Ярославна кивнула. Потом коротко сообщила о своих первых распоряжениях, переданных через Измиря. Помолчала, перед тем как сказать о важном:

– Наверное, дивуетесь вы, почему я, жёнка, приняла на себя власть, когда у вас тут, в Путивле, живёт брат мой князь Владимир Ярославович Галицкий, муж в расцвете лет?

Старики переглянулись.

– Так вот. Брат мой у нас с князем Игорем – почётный гость. Я его беречь должна. Хоть и зрелый он муж, а княжеством и дня не правил. Вам, северцам, он чужой совсем. Я же, как-никак, супруга новгородского князя и мать ваших юных княжичей, а сама живу на Северщине уж много лет.

– Правильно решила, Евфросиния Ярославовна, – прогудел протопоп. – Твоего брата горожане не желают. Ты уж не обессудь, но бессовестный он. У живого мужа жену отобрал, живёт теперь с сею попадьей открыто – будто так и нужно.

Княгиня не знала, что и сказать. Это не его, конечно же, дело, протопопа Ивана, с кем там спит князь – да хоть бы и с попадьей, да хоть и с просвирницею. Однако вон отец Иван успел и переодеться: натянул на рясу кольчугу, на пояс привесил саблю. Хочет, если город половцы возьмут, разделить судьбу своих прихожан. Бог с ним, пусть говорит, что хочет. Это тебе не новгородский архимандрит Мисаил, прихлебатель Игорев… Да к чему сейчас и вспоминать было об этой мокрице?

Тут заговорил старейший из старцев градских, весь в желтоватом седом пуху. Ярославна и имя его помнила – Завирюх Булгакович.

– Ты на отца Ивана не серчай, матушка княгиня. Ты решила правильно, распоряжайся и дальше. А наши старые глаза много чего видели, уши много чего слышали, подскажем тебе мы, старики, если потребно будет, поможем, чем сможем.

Ярославна кивнула и обратилась к отцу Ивану:

– Ты, отче святый, снял бы кольчугу и свою бы лучше службу исправлял. Собери народ, успокой его. Ведь бабы путивльские всё воют. Что с того толку? Чем тот плач обороне нашей поможет?

– Верно, госпожа княгиня, – сверкнул очами протопоп. – Да и не сообразил я сразу, а ведь такой плач, как по мёртвым, есть грех великий. Кто знает, убит или полонён у той бабы муж, а она его как мёртвого оплакивает! Уж не говорю о том, что вытьё и по покойнику само по себе греховно есть: ведь обретает он жизнь лучшую, а то и Царствие Небесное!

Несколько ошарашенная мудростью священника, Ярославна обратилась к старцам градским:

– Решила я, что в Новгородке стольном управится княжич Святослав Игоревич, он почти уже взрослый, невеста ему уж сговорена у великого князя Рюрика Ростиславовича. Половцы ведь никогда до Новгородка не доходили – ведь так?

– Сами, не под началом союзных русских князей, кажись, не совались, госпожа княгине, – нахмурился Завирюх. – Туда, через Глухов в стольный град наш, одна дорога для половцев идет, через дремучие леса. Две-три засеки перед Глуховым, две-три засеки за Глуховым, и степняки повернут назад. Пошли гонца в Глухов и к сыну в Новгородок, княгиня, с таким приказом. А вот как Путивль наш оборонять, о том подумать нужно.

– Думайте, думайте, господа старцы! – попросила Ярославна и польстила. – Одна у меня надежда на вашу мудрость.

Старцы градские выпятили бороды и значительно переглянулись. Потом заговорили по очереди, друг друга не перебивая, будто заранее обо всем договорились. А почему бы им было не договориться, пока допрашивала она Рыльского беглеца?

– Без дружины нам острога долго не удержать. Потому уже сейчас надо посадским домочадцев, скот и добро перевозить в детинец.

– Детинец наш для врагов неприступен, да только если дружина стоит на заборолах полунощной стены. Спасёмся, если не дадим ворогам взойти на стену, поджечь её или пробить подъёмные ворота.

– Вооружить из княжьей казны стариков, подростков и молодиц. Натаскать на стену камней, кипятить в котлах воду и греть смолу.

– Оставшихся дружинников поставить на ворота и на стене у ворот.

– Вооружить и мужиков из тех, что сбегутся в детинец. Не застрелит половца, так доспехом своим напугает.

– Внутри стены у нас глина набита. Не очень-то зажжёшь, однако лучше в виду ворога полить наружную обшивку водой.

– Все лестницы и стремянки из посада перетащить в город. Если подожжёт ворог стену острога, самим сжечь посад.

– На топливо для котлов разобрать ближние к стене срубы посада. Да и враг не сможет за ними прятаться.

– Ров перед стеной почистить надо, мужи.

– Половцы долго перед городами не стоят, однако мужиков пускать в Путивль только со своим зерном.

– На все ворота острога поставить крепких ребят, чтобы не испугались вопля степняков и зачинили ворота. Всякое ведь бывало…

– Наделать факелов и жечь на стене ночью, чтобы не прозевать ночного приступа.