По следам литераторов. Кое-что за Одессу - [6]

Но в книге по истории – пусть даже истории одной страны и одного города – вряд ли стоит подробно рассуждать о разных подходах к концепции прогресса. Здесь для нас важно только, что она была в Европе общепринятой во времена зарождения Одессы. И уже тогда было ясно, что взаимодействие разных культур – а тем более цивилизаций – способствует прогрессу каждой из них.

Поэтому в Городском театре – в соответствии с замыслом основателя – всегда шли произведения, созданные в разных культурах, но интересные практически всем, кто жил в городе. И таким образом театр сыграл роль плавильного котла, помогающего сформироваться одесскому народу. Поэтому пожар, возникший в театре и уничтоживший его 1873–01–02[25], был просто несчастьем для города. Новое здание театра открыто в 1887-м году, и среди четырёх бюстов, его украшающих – бюст Николая Васильевича Гоголя[26].

Какое-то время театр носил имя первого народного комиссара просвещения Анатолия Александровича Антонова (по отчиму – Анатолия Васильевича Луначарского). Поскольку в это время он уже был театром Оперы и балета, выбор забавный: среди громадного количества литературных работ Луначарского опер и балетов не было.

Впрочем, его роль как наркома просвещения позналась в сравнении с работой его преемников. Недаром есть легенда: когда комиссия, рассматривая макет монумента «Сталинградская битва», спросила скульптора Евгения Викторовича Вучетича, почему Родина-Мать кричит, он ответил: «Она зовёт Луначарского!» Монумент установлен на Мамаевом кургане Волгограда так, как задуман скульптором…

Вернёмся, однако, от Анатолия Васильевича к Николаю Васильевичу. Его положение было сложным.

С одной стороны, он был окружён вниманием, искренней заботой и любовью одесситов, включая самых знатных и родовитых. К плюсам зимовки в Одессе можно отнести сравнительно мягкую погоду конца 1850-го – начала 1851-го годов (не так тепло, как в Риме, конечно, но и не Санкт-Петербуржская зима). Несомненным был и бытовой комфорт. Гоголь поселился у дальнего родственника – генерал-майора Андрея Андреевича Трощинского, причём самого домовладельца в городе в это время не было. Так что писатель в приятном для себя уединении мог работать над делом всей жизни – вторым томом «Мёртвых душ». Даже само название улицы – Надеждинская – как будто давало надежду на успех невероятного по масштабу замысла. Тут мы вновь должны опереться на авторитет Дмитрия Быкова. Он в своих статьях и лекциях о Гоголе отмечает, что во втором томе Гоголь планировал создать Россию подобно тому, как ранее в цикле «Миргород» создал Украину. Ни больше, ни меньше.

Действительно, образ Украины с Днепром, до чьей середины долетит только «редкая птица», с панночками, превращающимися в ведьм, с кузнецом Вакулой, готовым ради подарка невесте оседлать чёрта и лететь в столицу за туфельками, с гордым и непреклонным Тарасом Бульбой – весь этот живой, богатый, и, выражаясь современным языком, 3D мир создан одним человеком. После него, насколько мы представляем, только двум писателям удалось сделать нечто подобное, хотя и в меньшем масштабе: Александр Степанович Грин создал свой мир с городами Зурбаган, Лисс и т. п., а Исаак Эммануилович Бабель создал свою Одессу. Одесс, впрочем, было минимум две – Бабеля и Жаботинского, но об этом мы подробнее расскажем в ходе экскурсии позже.

Минусов в жизни Гоголя было на тот момент, увы, куда больше. Во-первых, не удалась первая – и, как мы теперь знаем, последняя – попытка устроить личную жизнь. 41-летний писатель задумал посвататься к Анне Михайловне Вильегорской. Ей на тот момент было уже 27 лет (по тогдашним понятиям лет на десять больше, чем нужно для замужества), тем не менее через родственников семьи писателю намекнули, что ему будет отказано.

В сословном обществе Российской империи родовитость Вильегорских и Гоголей была несопоставима. Впрочем, это мог быть предлог; как-никак Гоголь был неоспоримо первым писателем России на тот момент. Скажем больше, вся эта история может быть легендой, сопровождавшей писателя и при жизни, и после смерти (чего стоит хотя бы история про череп Гоголя, якобы украденный по просьбе великого коллекционера Алексея Александровича Бахрушина, а потом приведший к исчезновению целого поезда в Италии[27]). Зато несомненно и многократно выражено публично непонимание теми, кого сейчас именуют «либеральной общественностью», изменения взглядов Гоголя. То, что позже стало совершенно естественно и нашло отражение в чеканной формулировке: «Кто в молодости не был радикалом (вариант: либералом) – у того нет сердца; кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума», приписываемой каждому крупному политику Европы от Бисмарка до Чёрчилла, а также сатирикам от вышеупомянутого Марка Твена до Джорджа Бернарда Джордж-Карровича Шоу, стало шоком для России 1846-го года. В этом году Гоголь опубликовал «Выбранные места из переписки с друзьями». В читающем обществе разразился грандиозный скандал. Диапазон обвинений Гоголя – от проповеди мракобесия и предательства идеалов до безумия. «Властитель дум», главный литературный критик России Виссарион Григорьевич Белинский пишет Гоголю письмо, за одно чтение которого позже судят петрашевцев, включая «нового Гоголя» – Фёдора Михайловича Достоевского. Драматично, но показательно: такова роль русской литературы в общественном сознании.