По следам карабаира. Кольцо старого шейха - [42]

Кое-кто приписал это семейным неурядицам, кое-кто пожал плечами; новую тему для разговоров пожевали и бросили.

Как-то вечером, дня через два после отъезда Шукаева в Чохрак, в управление доставили молодого кабардинца в форме железнодорожника. Он нашумел в магазине, оскорбил завмага, а когда вызвали милицию, пытался оказать сопротивление участковому.

В комнате дежурного составляли на задержанного протокол, когда туда вошел Ивасьян. Избавившись от чохракского Дела, он так и не лег в больницу.

Дежурный хотел было встать, но Тигран Вартанович жестом остановил его.

— Дайте-ка сюда… Да нет, протокол дайте, неужели непонятно?

В протоколе значилось, что машинист паровоза ОВ-3405 Исуф Амшоков, родившийся в 1910 году в селении Нартан[16], беспартийный, нанес словесные оскорбления заведующему продовольственным магазином… и т. д., и т. п.

Ивасьян окинул пренебрежительным взглядом напуганного его резким тоном дежурного и повернулся к машинисту.

— В Нальчике часто бываете?

— Да каждое воскресенье. Я, гражданин начальник…

— Постойте, — перебил Тигран Вартанович, отметив про себя обращение «гражданин начальник» (так обычно говорят только люди, уже имевшие дело с законом). — Вы не знаете, случайно, Шукаева? Жунида Шукаева?..

— Знаю. Мы почти соседи. Да и недавно встречались… в поезде…

— Тогда идемте! — Ивасьян шепнул что-то дежурному и, кивком головы приказав Амшокову следовать за ним, направился в свой кабинет.

— Судим? — был первый вопрос Ивасьяна, когда задержанный сел перед ним на стул.

— Да.

— Сколько?

— Год.

— За что?

— По пьянке. Пришили злостное хулиганство.

— Опять хочешь сесть?

— Никак нет, гражданин начальник, — довольно весело ответил машинист, уловив, видимо, что он зачем-то понадобился начальству.

Тигран Вартанович переменил тон. Прежней резкости как не бывало. После первых же его слов машинист понял, что, чем хуже он отзовется о своем земляке Шукаеве, тем скорее выйдет из этого мало приятного для него учреждения.

И Амшоков не пожалел красок. Рассказал, что родной брат жены Шукаева Зубер Нахов несколько раз судим за кражи, недвусмысленно намекнул, что Зулета кое-когда пользуется нетрудовыми доходами своего непутевого братца (он частенько наведывается в Краснодар), а ее муж сквозь пальцы смотрит на это.

Подписав бумагу, которую Ивасьян тут же с его слов отстукал одним пальцем на собственной портативной машинке, хранившейся у него в сейфе, Амшоков с надеждой поднял взгляд на Тиграна Вартановича.

— Не виноват я, гражданин начальник. Обвешивает этот паразит — завмаг…

— Хватит, — не слишком строго перебил Ивасьян. — Сейчас я распоряжусь. Тебе возвратят документы и — проваливай. Да смотри, больше не попадайся!..

…Клавдия Дорофеевна встретила в тот день мужа без своей обычной обворожительной улыбки.

— Что это с тобой? — спросил Ивасьян, с тревогой вглядываясь в ее обеспокоенное лицо. Его не покидало предчувствие надвигающейся беды.

— Войди сначала, — ответила она, закрывая дверь. — Не в коридоре же я должна рассказывать. Мама дома, а я не хочу, чтобы она слышала.

— Что-нибудь серьезное?

— Пока нет, но… береженого — Бог бережет! Проходя мимо комнаты Акулины Устиновны, она прильнула ухом к дверям и прислушалась.

— Спит, по-моему. Идем в спальню.

— Не тяни, пожалуйста, — громким шепотом взмолился Тигран Вартанович, садясь на кровать. — Говори скорее!.

— Шагбан приходил, — так же тихо ответила Клавдия Дорофеевна, не забыв мимоходом бросить взгляд в зеркало и поправить волосы. — Он недавно виделся с Антониной Михайловной.

— С Воробьевой?

— Да… не перебивай. Так вот она подозревает, что за нею следят. Недавно был какой-то странный пациент. Пришел будто лечиться. Показал больной зуб. Она обработала, осмотрела как полагается. Просил золотую коронку поставить…

— Что же ее насторожило?..

— Она говорит — зуб здоровый. И едва ли он может болеть… Да и вид у этого типа… Ходит прямо, не горбясь, подтянутый такой…

— Русский?

— Нет, адыгеец, скорее всего. Но говорит чисто, без акцента.

— Как он выглядел?

— Обыкновенно, — пожала плечами Клавдия Дорофеевна. — Смуглый. Костюм великоват, вроде бы не с его плеча.

— А! Чепуха. Бабские страхи, — махнул рукой Тигран Вартанович и, чтобы скрыть свою озабоченность, ущипнул жену за круглый локоток, выглядывавший из рукава халата Клавдия Дорофеевна позволила себя обнять.

— Еще не все, — игривым тоном сказала она, высвобождаясь. — У меня к тебе просьба. Я уже дня три все хотела с тобой поговорить, но ты стал нервный…

— Станешь нервным, — нахмурился он, шевельнув бровями. — Дыбагов стал придираться, каждую мелочь проверяет… Так что ты хотела?..

— Тигран, ты меня любишь?

— Что за глупый вопрос?

Все эти уловки были давно ему знакомы. Сначала — кокетливая игра глазами, капризно сложенные губы, потом она чмокнет его в небритую щеку и начнет ластиться, как сытая, разленившаяся кошка. И, наконец, — просьба: где-нибудь на складе появился черный креп-сатин или заграничные фетровые ботики, и, разумеется, Клавдия Дорофеевна не может без них обойтись, потому что у жены Дыбагова уже есть такие. В заключение, как водится, шумные изъявления восторга или истерика, смотря по результатам.