По следам героев - [30]

Штурмуя крутой берег, многие тут же попадали, чтобы никогда не встать, многие остались лежать ранеными. Рвались гранаты, била артиллерия, над головой ревели самолёты… Дым, огонь, грохот — осенняя украинская ночь превратилась в кромешный ад.

Когда начала заниматься заря, небольшой клочок правобережья Днепра был в руках наших бойцов.

Стали окапываться, закрепляться на отвоёванном плацдарме. За завтраком младшему сержанту Абдершину передали благодарность командира полка. Галимкай улыбнулся и повторил те самые слова, которые только вчера говорил дежурному офицеру.

— Служу не подполковнику, служу Советскому Союзу!

Народился новый день. Он принёс с собой новые заботы и новые опасности. Немцы, стремясь во что бы то ни стало сбросить защитников плацдарма в реку, предпринимали атаку за атакой, бросали в бой всё новые и новые свежие силы, но полк выстоял, не отступил ни на шаг.

В ходе боёв за расширение плацдарма рота, куда входил и — взвод Галимкая, получила приказ: обходным манёвром овладеть высотой 1424. Приказ требовалось выполнять немедленно. Среди белого дня пришлось покидать окопы. Но пока порядочным крюком обходили высоту, наступил вечер, опустилась темнота.

Путь роте преградила река.

— Это речка Старик, — сказал командир роты. — Высота, которую надо брать, сразу за ней, в километре, не больше. Перед высотой должен быть дзот. Мы можем его обойти, но тогда он будет косить остальных…

— Моя так думает, товарищ лейтенант, — заговорил казах Баисов — широкоплечий круглолицый крепыш, — надо его сразу кончай! Токо найти сперва надо гада!

Прикидывать и гадать, где находится огневая точка, в одном лишь названии которой — «дзот» — таилось нечто зловещее, долго не пришлось: раздалась пулемётная очередь, и темноту ночи прочертили огненные линии трассирующих пуль.

Тра-та-та-та-та! Тра-та-та-та!

Пулемёт замолчал, и опять установилась тишина. Может, это стреляли наугад, на всякий случай, может, в дзоте ещё не обнаружили их? Если очереди повторятся… Пулемёт на том берегу опять застрочил — яростно, взахлёб. Пули поднимают фонтанчики на воде, со свистом рикошетят от прибрежных камней. Что делать?

— Разрешите мне, товарищ командир…

— Идите, только осторожно!

Баисов подошёл к Галимкаю, сунул в руку друга нож.

— На том берегу встретимся, дос.[5]

— Если не встретимся, адрес знаешь.

— Нет, нет, не говори такие слова…

Галимкаю дали противотанковые гранаты. Их нужно точнёхонько «вмазать» в амбразуру дзота. Иначе… Не мешкая ни секунды, Галимкай, как был во всём обмундировании, — только телогрейку сбросил — полез в речку. Осень есть осень — вода далеко не для купания. Вот она залила сапоги, дошла до пояса, вот уже по грудь… Студёная вода обжигает тело, перехватывает дыхание. Галимкай крепко сжимает в руках гранаты. Всего две штуки. На них вся надежда. Если он промахнётся, как посмотрит товарищам в глаза?

Дно речки каменистое, идти довольно легко. Но на середине неожиданно оказалось сильное течение. Младший сержант по грудь в воде, с поднятыми вверх руками, упорно продвигался вперёд, стараясь не терять из виду вспышек очередей в амбразуре дзота. Когда в небо взлетали ракеты и огонь усиливался, на поверхности воды оставались только две гранаты.

Вот и берег. Под ногами плоские гладкие камешки. Такими камешками Галимкай с друзьями пускал в детстве «блинчики» на Волге. Размахнёшься — и считай, сколько раз плоский камешек, будто блинчик, коснётся воды. Эх, камушки, камушки, не шуршали бы вы сейчас под сапогами! Добравшись до травы, Галимкай лёг на землю: надо было хоть немного отдышаться и сориентироваться.

Била крупная дрожь. «Хорошо ещё ветра нет, — подумал он, — а то бы вовсе задрог». Весьма кстати из-за туч показался краешек луны, при её свете ему удалось разглядеть еле приметный бугорок — крышу вжавшегося в землю дзота. Он пополз вперёд.

Немного погодя Галимкаю показалось, что он взял заметно левее. Так и есть. Вот справа опять татакнул пулемёт, словно говоря: «Я здесь». Он дал всего одну очередь — огонёк в его стволе вспыхнул и тут же погас, — но Галимкаю и этого достаточно. Через каких-нибудь две-три минуты ночную тишину разорвали два сильных взрыва, прогремевших один за другим. Там, откуда только что бил вражеский пулемётчик, поднялся, словно призывая роту в атаку, высокий столб пламени.

Путь вперёд был открыт. Бойцы быстро одолели реку. Баисов первым подбежал к Галимкаю, стиснул в своих объятиях, как в тот день, когда друг вернулся из госпиталя, и побежал дальше, к высоте. Галимкай бросился за ним. Рядом бежали Антонов и Бутенко, они набегу протягивали ему фляги.

Достичь высоты не удалось. Прозвучала команда ложиться и окапываться. Враг, встревоженный, что его важная огневая точка подавлена, бросил сюда свежие силы. Из десятка огромных грузовиков высыпало человек двести, а то и больше, фрицев. Поливая из автоматов каждый куст, каждый бугорок, они попытались охватить роту с флангов. Это им не удалось, атака была отбита, но в ходе боя взвод Галимкая оказался отрезанным от своих.

Гитлеровцы опять пошли вперёд. Они не считаются с потерями. В поредевшей предрассветной мгле видны их силуэты. Вот они приближаются всё ближе, ведя беспорядочную стрельбу. Пуля сразила командира взвода. А немцы идут, не стоят на месте. Как быть взводу? Подпустить врага вплотную и затем подняться врукопашную? Или встретить огнём? Это должен решить командир, а его нет!