По следам древних культур - [15]

Уэлленцы изобрели способ добычи тюленя зимой через отверстия во льду с помощью поворотного гарпуна; теперь охота на морского зверя летом велась и в открытом море. Были изобретены искусно сконструированные кожаные лодки — каяк и уммиак. Уммиак имеет вид большой открытой лодки, приспособленной для многих людей. Каяк приспособлен для одного охотника и плотно затягивается сверху, так что, даже и перевернувшись вниз головой, охотник может без вреда для себя снова принять прежнее положение без риска залить водой внутреннее пространство лодки.

Морской промысел, связанный с определенными, наиболее удобными для него пунктами, привел к еще более прочной и постоянной оседлости. В местах, богатых морским зверем и водной дичью, на выдавшихся в море мысах, по островам и бухтам, обильным наносным деревом-плавником, густо разместились многочисленные поселки берингоморцев, от которых уцелели вырытые в земле основания жилищ и обвалившиеся ямы для запасов мяса.

Внутри полуподземных жилищ их хозяева проводили долгую полярную ночь. Женщины при скудном свете ламп-жирников готовили пищу и шили одежду. Мужчины в свободное от охоты время выделывали различные вещи, чинили охотничье вооружение и утварь.

С утомительно длинной полярной ночью в значительной мере связано и поразительное обилие художественных изделий берингоморского времени, в которых находила свое выражение живая, творческая фантазия и жажда деятельности сильных, ловких и находчивых охотников Арктики. В этих изделиях отражались и свойственные этим людям упорство, настойчивость в достижении цели, потому что вырезать скульптуру животного или тонкий орнамент на твердом куске моржевого клыка или бивня мамонта простым каменным острием было нелегко: для этого требовалось много времени и терпения.

Древние берингоморцы весь свой многовековой технический опыт обработки кости, все свое уменье вложили в свою художественную резьбу. Они создали совершенно своеобразный, неповторимый орнаментальный стиль, разработали удивительный криволинейный орнамент, который щедро покрывает даже самые обыкновенные вещи, прежде всего наконечники гарпунов. Узор берингоморского времени состоял из глубоко врезанных плавных кривых линий, окаймленных пунктиром из выпуклых овалов или кружков, часто концентрических, с точкой внутри. Орнамент всегда тесно связан с формой вещи и подчинен ее очертаниям, но древний мастер с полной свободой размещал детали рисунка на объемном теле предмета. Он с большим декоративным чувством стилизовал изображения человеческих лиц-масок, животных. Особенно необычное впечатление производят по контрасту вполне реалистические фигуры животных, например белого медведя, сплошь покрытые абстрактным криволинейным узором.

^{Копьеметалка с узором}

Оригинальное искусство берингоморцев настолько сложно и по-своему совершенно, что некоторые исследователи пришли к мысли о его иноземном происхождении, о том, что оно зародилось далеко на юге, в Полинезии, у маори, или даже в Китае эпохи Чжоу.

Однако есть и другая, более вероятная возможность объяснения этой загадки. Такой же криволинейный узор издавна, ещё во II–III тысячелетнии до нашей эры, развивался у неолитических племён Приамурья и соседних с ним морских островов Восточной Азии. Оттуда он мог в глубокой древности распространиться на север, в страну эскимосов, где имелась вполне, подготовленная для него уэлленцами почва.

Ещё интереснее, что овалы и кружки с точкой внутри, столь характерные для берингоморской орнаментики, в той же степени типичны для искусства индейцев северо-западной Америки, т. е. прежней Русской Америки XVIII века. У хайда, чимшиан и члинкатов известен именно такой «глазной» орнамент, в котором ритмически повторяется один и тот же мотив стилизованного глаза. Упрощённым соответственно техническим трудностям скульптурной резьбы по кости изображением «глаз» и следует, повидимому, считать овалы и кружки на изделиях берингомоского времени.

Так же, как у северо-западных индейцев, глазной орнамент должен был здесь иметь определённый внутренний смысл. «Глаза», изображенные на гарпуне или другом предмете, одушевляли его, придавали ему в глазах древнего охотника жизнь и, следовательно, особую силу, а заодно делали и самого охотника владельцем этой могущественной и таинственной силы, которую он мог применить в своих интересах и целях. Гарпун с таким узором был уже не просто мертвым предметом, а живым, разумным существом, действующим активно и по собственной воле.

В связи с этим следует упомянуть и о том, что в религии эскимосов до недавнего времени центральное, место занимали представления о женских божествах «владычицах». Одна из этих эскимосских богинь владела морем — источником морских зверей, вторая распоряжалась землей и живущей на ней сухопутной дичью, третья господствовала в воздухе и распоряжалась ветром; это была женщина-ветер. Так как ветер всё ставит вверх дном, её глаза располагались не поперёк, а вдоль лица, нос же находился в поперечном положении. Морская владычица Седна в свою очередь представлялась в облике старой моржихи, живущей в хижине на дне океана и властвующей над его обитателями.