По следам академика Опарина - [4]

— А какая нам выгода? — наклонился Веншем к соседу.

Этот вопрос, видимо, интересовал многих, так как в рядах делегатов началось движение и шёпот.

Верховный Принц предвидел этот вопрос.

— Мы сможем сами формировать новые расы, — ответил он. — Можно создавать любые жизненные формы и выносить их под лучи разума, вечно бегущие по Вселенной. Это открывает перед нами блистательные, огромные и неизмеримые перспективы. Мы сделали, с помощью наших потомков землян, большой шаг навстречу бессмертию!

Миллионы лет назад. Где-то на Млечном Пути

— Ну и куда нам девать такую прорву народа? — ругался Верховный Принц. — Чем их кормить? Чем занимать? Вдруг они забунтуются?

Его помощники разводили руками. Они не знали, что делать. Вдруг один из них засмеялся.

— Переселение, — сказал он, отвечая на недоумённые взгляды окружающих.

— А как же мнение общества? — Верховный Принц почесал затылок. — Они же все кричат, что колонизация это зло. Нельзя мешать развиваться иным формам жизни и прочая ерунда.

— Надо культурно всё обосновать, — помощник улыбнулся. — Например, какая-нибудь грандиозная идея.

— Молодец! — похвалил его Верховный Принц.

Через год в цивилизации хамдамов начался поддержанный обществом поиск причин появления разума. Миллионы межзвёздных кораблей помчались к другим мирам и планетам, чтобы в отрыве от метрополии создать свою теорию, почему они такие умные.

— Разгрузились на восемьдесят процентов, — докладывали помощники Верховному Принцу. — Можно жить спокойно.

— Хорошие вы ребята, — похвалил он их. — С вами наша цивилизация не пропадёт.

— А вдруг и на самом деле кто-нибудь додумается, отчего разум появился? — спросил один из помощников. — Что будет?

— Ну тогда моё имя прославят, — не задумываясь, ответил Верховный Принц. — А вообще, это произойдёт, если произойдёт, то через миллионы лет. И нам до этого не будет никакого дела в наших могилах.

2016 год. Земля

Татьяна Никитишна пропалывала морковку, и когда солнце поднялось в зенит, ушла в тенёчек. Сидя под густыми ветвями вишни, она попивала чаёк и бездумно смотрела на соседский забор. У Серёги Нечаева уже второй день не шёл дым из трубы и никто не вопил разными страшными голосами.

— А ведь, поди-ка, что случилось у парня-то? — подумала бабулька. Поднявшись, она вышла на улицу и побрякала бадогом об калитку соседа.

— Серёжа! — закричала она пронзительным учительским голосом. — Ты дома?!

Минут пять Татьяна Никитишна брякалась, и никто ей не ответил.

По улице, вяло качаясь на ухабах, пылил старенький трактор «Беларусь». Поддатый Михалыч ехал на покосы. Никитишна остановила его и рассказала о своих сомнениях.

Бывалый тракторист вздохнул.

— У него самогон есть? — утвердительно спросил он.

— Он только с участковым пьёт, — вспомнила бабулька.

Михалыч покрутил головой и решительно толкнул калитку.

Серёга сидел за столом. На столе валялись надкусанные огурцы и варёная картошка.

— Ты живой! — обрадовалась Татьяна Никитишна.

— Наливай! — приказал Михалыч, увидев начатую бутылку. Он по-хозяйски присел за стол, отставив в угол монтировку, которой сорвал дверь в избу.

Серёга плавал в прострации. Еле сфокусировав взгляд, он что-то пролепетал и упал на пол. Татьяна Никитишна всплеснула руками.

— Напился, паразит! — закричала она. — Я всем говорю, что Серёжа учёным стал, не пьёт, не курит, а он самогон гонит, оказывается.

В это время Михалыч набулькал себе в стакан, выдохнул и резко выпил. Похмелье, загнездившееся в его голове, начало рассасываться. Трактористу стало хорошо. Он взял в руки валявшийся на столе поблескивающий искрами камень.

— Хорошо отполировал, — Михалыч покрутил его. — В камнерезы, видать, переквалифицировался Серёга.

От произношения сложного слова «переквалифицировался» тракторист вспотел и поэтому налил себе ещё. Камень он положил на пол. От стука Серёга очнулся и приподнялся. Увидев лежащий камень, он подгрёб его к себе и поднялся.

— Татьяна Никитишна, — Серёга, качаясь, сел на стул. — У меня получилось.

— Что получилось? — разозлённая пьянством соседа, грубо спросила та. — Самогон получился?

— Жизнь получилась.

Михалыч поднял брови, Никитишна сморщилась, презирая пьяниц.

В это время камень взвыл и прыгнул. Тракторист усмехнулся и встал.

— Больше не буду сегодня пить, — он откашлялся. — Ещё стаканчик и всё.

Бабулька шикнула на камень и ткнула его ногой.

— Тихо ты! — сказала она. — Тоже пьяницу какого-то вырастил.

Серёга засмеялся.

— Это супероткрытие, — он опёрся рукой на стол. — Понимаете, мне удалось получить жизнь из бульона.

Как бы подтверждая его слова, блестящий камень вдруг подпрыгнул и завопил. Серёга плеснул на него из стакана, налитого Михалычем. Камень заурчал и зачмокал.

— Что ты такого маленького спаиваешь! — зашумела Никитишна. — Отдай мне.

Она забрала камень, завернула его в полотенце, положила в бумажный пакет и ушла.

Серёга с Михалычем гуляли три дня. Потом Нечаев спохватился, где же живой камень?

Он пришёл к соседке.

Камень лежал у той на столе, на аккуратной скатёрке. Татьяна Никитишна читала ему учебник географии за пятый класс.

— Понимаешь, Искорка? — бабулька почему-то решила, что он женского рода. — Повтори.