По сценарию любви - [26]

Второй день прошел практически так же, и, так как Филипп редко позволял себе расслабиться и ничего не делать, он просто решил воспользоваться выпавшим шансом.

В понедельник они с Ханной высадились на берег и провели день за осмотром достопримечательностей и шопингом. Филипп был уверен, что ему то и дело придется пользоваться своей кредитной карточкой, но Ханна удивила его еще раз, не выказав никакого интереса к его деньгам. Она лишь приобрела несколько скромных сувениров для друзей и родственников, и то за свои наличные.

Когда Филипп заметил, что она любуется сапфировым ожерельем в витрине ювелирного магазина, и увидел, как горят ее глаза, он предложил зайти и купить его.

Девушка покачала головой;

— Оно слишком дорогое.

— Но тебе нравится?

Ханна пожала плечами, но лгунья из нее была никакая.

— Так тебе оно нравится? — настаивал венценосный супруг.

Закусив губу, Ханна кивнула.

— Тогда пойдем и купим.

Он взял ее под руку, но девушка пыталась настоять на своем:

— Мне это не нужно, Филипп.

— Считай, что это свадебный подарок.

— Но…

— Пойдем хотя бы глянем на него.

После нескольких минут уговоров они все-таки вошли в магазин, и, когда продавец достал ожерелье с витрины и вручил его Ханне, Филипп знал, что она попалась. Немного повозражав, девушка позволила купить себе ожерелье, и Филипп сам удивился, когда понял, насколько ему приятно видеть ее радость.

Вместо того чтобы дать охране уложить украшение вместе с остальными покупками, Ханна сказала, что хочет надеть его сразу же, и на протяжении всей прогулки постоянно прикасалась к его подарку, думая о чем-то и улыбаясь. И поблагодарила его не меньше десяти раз.

— Ты ведешь себя так, будто бы никто раньше не покупал тебе подарков, — сказал Филипп. — Я думал, твой отец был весьма богатым человеком.

— Это так. Но он считал себя обязанным научить меня ценить деньги. Я, конечно же, как и все, получала подарки на праздники, но ничего слишком дорогого. Если я чего-то хотела, то должна была заработать на это сама.

— Например?

— Например, на мою первую машину. Папа сказал, что иметь машину — это привилегия, которую надо еще заслужить. Я работала в его офисе около года, прежде чем получила права: по выходным, пока училась в школе, и с понедельника по пятницу летом. Когда я в конце концов купила машину, весь этот мой труд заставил меня ценить ее еще больше. Я так хорошо о ней заботилась, что она прослужила мне вплоть до окончания колледжа.

— Хотя ты могла купить себе новую?

Она удивленно вздернула бровь.

— Но и с моей старой все было в порядке.

Ханна не переставала его удивлять. Стоило ему подумать, что он ее уже полностью просчитал, как девушка сразу же делала или говорила что-то такое, что полностью меняло его мнение о ней.

— А тебя не раздражает, что за тобой постоянно следят? — спросила она, указывая взглядом на телохранителей, которые не отступали от них ни на шаг.

Филипп лишь пожал плечами.

— Так было всегда.

— Но разве тебе это не надоедает?

— Иногда надоедает, но я же должен выполнить долг перед своей страной и остаться в живых, — шутил он, и Ханна смеялась.

Девушка была им искренне заинтересована, а притворство Филипп всегда умел распознавать. Ему нравилось, что он может так легко доставить ей радость… В прошлом он встречался с женщинами, чье самолюбие постоянно требовало повышенного внимания и постоянных подношений, а вот Ханна, как ему начинало казаться, была самой скромной и непритязательной женщиной из всех.

И что Филиппу правилось больше всего, так это то, что у нее на все была своя точка зрения. Он-то давно привык, что все делают в точности так, как он попросит, особенно женщины. Ханна же не боялась спрашивать, зачем и почему. И часто ей даже не нужно было ничего говорить, достаточно было одного ее взгляда. Пожалуй, можно было бы подозревать Ханну в скрытном желании манипулировать им, но Филипп честно считал ее на это неспособной — слишком уж она была мила и искренна, умудряясь при этом каким-то образом иметь смелость и силу характера, сопутствующую обычно мужчине, а не особе женского пола.

Ханна ему нравилась. Может быть, даже сильнее, чем это было нужно для них обоих.

Во вторник утром они гостили у давних друзей Филиппа, которых он знал еще с детства, но все равно он целый день только и думал о том, когда же окажется с Ханной наедине.

Он еще никогда не был в постели с женщиной настолько искренней, всегда готовой попробовать что-то новое, такой отзывчивой к его прикосновениям… и такой способной ученицей.

Филипп ждал, когда же проснется его фамильная неугомонность. По крайней мере, это послужило бы сигналом к тому, что пора заканчивать их путешествие и возвращаться обратно. Но на второй неделе отпуска он вдруг начал осознавать, что ничуть не скучает — наоборот, проводить время с Ханной пришлось ему по вкусу. Она сама ему нравилась… Остроумная, сообразительная, временами забавная. С ней было о чем поговорить. К тому же он не раз ловил себя на том, что рассказывает ей о чем-то сугубо личном — то, чего не делал ни с кем и никогда. Больше того, ему казалось, что он может ей доверять, хотя это и шло вразрез со всем, чему он научился в жизни.