По пятам - [4]
Ну, а если убийство Клестова тоже его рук дело? Тогда, выходит, обладатель сапог с косой колодкой и Павел Ренке — из одной банды, а побег курчавому артисту, как и думал Заразилов, могли подстроить те самые его сподвижники, которые в его отсутствие вырезали семью Кондюриных.
Углубившись в размышления, Федор сидел у начальника Тагильской милиции. Вдруг без стука, зацепившись ножнами шашки за косяк, ворвался в кабинет дежурный:
— Товарищ начальник, вот...
Следом за дежурным вошел белый, как смерть, пожилой человек с бородкой клинышком и зареванный, в стоптанных пимах, парнишка.
Начальник милиции узнал в перепуганном человеке ветеринарного фельдшера городской скотобойни Урышева.
— Что случилось, Федор Прохорович?
— Боже, едва унесли ноги! Я да вот сынишка заведующего скотобойней. А папашка его, Куликов Дмитрий, видно, пропал. Деньги у него при себе были. Сто пятьдесят тысяч.
Парнишка уткнулся носом в рукав кацавейки и снова разревелся во весь голос.
— Ладно, ладно, Костя, — потрепал его по спине начальник милиции. — Найдем твоего тятьку.
...Найти-то нашли Дмитрия Куликова, да Косте легче не стало от этого. Лежал Куликов сбочь нового Тагильского тракта с двумя ранами на голове.
Вот что рассказал Урышев.
В шесть часов вечера они выехали со скотобойни на серой, запряженной в повозку лошади.
На повороте из кустов выскочили двое с наганами. Горбоносый, в телячьей куртке, спросил: «Кто завскотобойней? Не ты ли, дружочек?» Куликов ответил, что он. «Сиди и не шевелись. Вот и умница. А вы, — приказал ветврачу и парнишке, — марш с повозки!» Вскочили бандиты в повозку, хлестнули лошадь и скрылись. Второй был в синей поддевке и серой меховой шапке.
Заразилов завершил рассказ:
— Итак, Ренке и тот, в волчьем малахае, сошлись вместе...
Да, он не ошибся, когда предположил, что в освобождении Ренке мог участвовать еще кто-то. Там, на пустыре, в момент, когда Ренке со звериной злобой душил конвойного, появились неведомо откуда две человеческие фигуры. Ренке заметил их, когда кончил терзать жертву. Первый порыв — бежать, но его окликнули: «Пашка!» Ренке замер, сверкнул глазами. Потом с вежливой иронией процедил сквозь зубы: «Голубчики, нельзя же с таким опозданием. Вон Зось из-за вас богу душу отдал». Высокий, в лохматой шапке, махнул рукой: «Нашел кого жалеть. Давай-ка уносить отсюда ноги». — «Винтовку подбери», — распорядился Ренке, поглаживая ушибленное колено.
Но все эти подробности начальник УГРО Федор Заразилов узнал гораздо позже. Сейчас ясно было одно: соединившиеся в одну шайку бандиты не задержатся в Тагиле ни на минуту, а, имея лошадей, уйдут далеко и быстро. Только вот куда уйдут?
27 ноября 1923 года.
Верхнетуринский завод
На Кушву, в лысьвенские леса? Есть еще дороги на Черноисточинск, Невьянск, Верхнюю Салду. Есть бесчисленные тропы в притагильские горы, где, оторванные от мира, живут лучинковцы и другие сектанты. Укроются в их скитах — годами не сыщешь.
Прибывших из Екатеринбурга агентов уголовного розыска Заразилов разослал по разным направлениям для организации поисков, а сам вернулся в Екатеринбург, чтобы оттуда руководить всей работой. Пробыл он в Екатеринбурге недолго. Уже 27 ноября из Верхней Туры сообщили, что на Большой улице в доме № 4 зверски убита семья семидесятилетнего священника Николая Васнецова.
Туда с Заразиловым специальным поездом поехали и его верные помощники — Спиценко и Захаров.
Обстановка в доме священника напоминала обстановку в доме Кондюриных. Исчезли шубы, драповая и суконная рясы, два самовара, будильник, золотая цепь с золотым наперсным крестом и другие ценности. Коля Захаров, уже несколько попривыкший к виду крови и окоченевших трупов, снял завязку с рук старика, положил ее перед начальником.
— Видите, Федор Григорьевич: опять она, ламповая тесьма, которую продавала в Невьянске Шарафутдинова.
— А узел? Какой узел был?
— Морской, в две крестообразных петли.
Сомнений не оставалось: в Верхней Туре побывала та же банда.
— Язви их в душу! Надо же, куда залетели! — возмущался Федор, разглядывая затасканную в кармане карту губернии и думая о том, что ранее разосланные работники уголовного розыска ведут пустую работу. Теперь маршрут движения банды резко меняется. У них остается открытым путь на Красноуфимск, Верхотурье, Теплую Гору, Ису. Есть и еще одна дорога — обратно на Тагил и дальше — к Екатеринбургу.
К Екатеринбургу...
Федор задумался над этим вариантом. Идти обратным путем, где переполошено все население, где чуть не на каждом перекрестке — засады, вроде бы могут только сумасшедшие. Сумасшедшие или очень дерзкие сорвиголовы. А дерзости у Ренке и его сообщников не отнимешь. Зимой, на санях, они могут отмахать сотни верст глухими дорогами и объявиться в самом неожиданном месте. Даже в губернском городе.
И Заразилов тоже решил рискнуть. О возможном появлении бандитов, о их приметах он сообщил в населенные пункты, расположенные далеко на востоке и севере, а все силы уголовного розыска сосредоточил на пути к Екатеринбургу.
1 декабря 1923 года.
Город Билимбай
— Кого там нелегкая принесла? — крикнула Глафира Александровна, услышав настойчивый стук в ворота.
