По пути Синдбада - [74]

— Отдать становой якорь!

Трехсотпятидесятикилограммовый становой якорь отправился в воду, но якорная цепь прогрохотала лишь миг — мелководье!

— Потравить обе цепи! Дик, измерь глубину!

— Четыре сажени. Четыре сажени. Три с половиной…

Три с половиной сажени — значит, мы у самого склона банки.

— Закрепить цепи! Дик, оставь лот на дне. Проследим за сменой приливо-отливного течения.

Через двадцать минут я подошел к лоту. Прежде чем лот стал подпрыгивать, отталкиваясь от песчаного дна, мне пришлось выбрать полсажени слабины линя[76]. Глубина уменьшилась и теперь составляла только три сажени. Тому могло быть два объяснения: либо начался отлив, либо якоря плохо держат и «Сохар» снесло еще ближе к банке. Но так или иначе, положение было критическим. Оставалось одно: завести на резиновой лодке малый якорь на глубину и с его помощью оттянуть корабль от банки. Однако ночью подобная операция сопряжена с немалой опасностью. Отдать якорь с маленькой лодки не так-то просто, тем более в темноте. Можно зацепиться за стремительно уходящую в воду цепь рукой или ногой, а тогда шансы освободиться от цепи и выплыть крайне невелики. Но у меня выбора не было. Следовало как можно быстрее оттянуть корабль на глубину.

Но прежде чем везти якорь, следовало измерить глубины вокруг нашего корабля. Этим и занялись Питер Доббс, Тим Ридмэн и Питер Ханнем. Они сели в динги и вскоре исчезли в темноте ночи. Измеряя глубину, они подавали сигнал вспышками фонаря, и в это время Ник Холлис брал пеленг по компасу, отмечая местонахождение лодки. Единственное глубокое место нашлось за кормой «Сохара», на том пути, который прошел корабль, приближаясь к опасной банке. В этом направлении и следовало завезти якорь. Когда динги вернулся, мы подняли верп и опустили его на доску, положенную поперек резиновой лодки. Динги снова ушел во тьму, повинуясь командам, которые мы ему подавали. Когда динги ушел от «Сохара» на длину цепи верпа, Питер Доббс наклонил доску, и якорь, благополучно съехав по ней, ушел в воду. Я подал команду, и Джумах стал потравливать цепь станового якоря, а остальные оставшиеся на борту члены команды принялись выбирать цепь завезенного верпа. Цепь сначала пошла легко, затем, когда якорь прочно вошел в грунт, натянулась, и мы продолжили ее выбирать, напрягая все наши силы. Тем временем Джумах дюйм за дюймом потравливал свою цепь. Проделав всю эту операцию трижды, мы вывели «Сохар» на глубокое место. Склон банки, у которой мы очутились, был настолько крутым, что оказалось достаточно увести от нее корабль лишь на семьдесят ярдов. Мы измерили глубину — двадцать саженей. «Сохар» мог продолжать Плавание.

Во времена ибн-Маджида арабы успешно пользовались морским торговым путем, проложенным ими в островную Юго-Восточную Азию. Арабские корабли ходили на Суматру, Яву и даже на Борнео и Целебес. Чтобы добраться до Индонезии, мореходы пользовались юго-западными муссонами, а оказавшись в водах архипелага, учитывали местные метеорологические условия. В те времена, задолго до появления там сэра Стамфорда Рафлса[77], одним из наиболее посещаемых арабами портов был Сингапур, но самым главным портом в Юго-Восточной Азии считалась Малакка, город на западном побережье одноименного полуострова. Поскольку, после того как «Сохар» пересек Малаккский пролив, мы шли вдоль этого побережья, я решил, прежде чем зайти в Сингапур, остановиться ненадолго в Малакке. Гавань этого города, находящегося в дельте реки, превосходно защищает суда от ветра, а на подходе к Малакке нет ни рифов, ни мелей.

Войдя в гавань и бросив якорь, мы спустили на воду оба динги и в составе нескольких человек направились к пристани, где нас уже ждали представители портовых властей. Нас встретили весьма дружелюбно, и формальности были улажены в считанные минуты. Я пояснил властям, что мы пришли ненадолго — лишь для того, чтобы пополнить продовольственные запасы. Вернувшись в динги и направившись за покупками на базар, мы вошли в устье реки, миновали лодки, разгружавшие мешки с углем, затем прошли под мостом и направились дальше вдоль берегов, застроенных китайскими домиками под красными черепичными крышами. Базар располагался прямо на берегу, куда причаливали с уловом рыбачьи лодки, а также лодки с овощами и фруктами, подходившие к торговым прилавкам по нескольким узким протокам, впадавшим в реку. Когда мы приблизились к берегу, нам помогли пришвартоваться улыбчивые и доброжелательные местные жители. Через полчаса Тим Ридмэн, наш интендант, вернулся на берег в сопровождении рикши, доставившего тележку с сушеными грибами, овощами и фруктами. На базаре нас нашел управляющий местным банком, китаец. Рассыпавшись в комплиментах, он пригласил нас на ланч. Вероятно, мы удивили этого гостеприимного человека, ибо мы (а на ланче нас было трое) смели со стола угощенье, которым можно было бы накормить десятка два человек.

В тот же день мы ушли из Малакки. Я полагал, что мы доберемся до Сингапура за трое суток, но нам наконец-то повезло: задул устойчивый свежий попутный ветер, и уже во вторую ночь мы увидели на горизонте залитое светом небо — то были огни огромного города. На рассвете под полными парусами мы вошли в главный морской проход сингапурского порта, но оказалось, что мы избрали не тот проход: мы шли навстречу транспортному потоку. Я попытался связаться с портом по радио, чтобы запросить лоцмана и сообщить о местоположении нашего корабля, но все попытки оказались безрезультатными. Впрочем, я мог и не усердствовать в налаживании связи с берегом. В Сингапуре, самом большом порту мира, нас уже ждали, получив со стороны сообщение о скором подходе парусника под флагом Оманского султаната.