По прозвищу Адмирал - [2]

— Серьёзно, — спокойно ответил я. — Если раньше я был малоизвестен и такие выступления мне были нужны, чтобы продвинуть свои песни и остальное, то сейчас без надобности. Имя я себе сделал, меня все знают. Может, через пару лет и забудут, так я и не против. Стартовый толчок был, больше мне от вас ничего не нужно. Конечно, если бы вы сами не отказались от моих услуг, мы продолжили бы сотрудничество, но сейчас вряд ли. У меня слишком плотный график. Втиснуть в него ещё вас невозможно.

— А завтра?

— Занят, — был мой ответ. — Всю эту и следующую неделю тоже занят. Я спать прихожу домой пол-одиннадцатого. В школе приходится задерживаться на час-другой, потому что домашнее задание делать дома я просто не успеваю.

Марина, активно греющая уши у разделочного стола, только фыркнула. Ну да, тут я немного преувеличил, школьные задания мы выполняли дома с ней вместе вечерами. Она не знала, чего я добиваюсь, не посвящал в суть, поэтому понятно, что сейчас её с кухни метлой не выгонишь, пока не узнает, к чему я вообще веду этот разговор. Но Марину, к её большой досаде, окликнула бабушка из зала, где шло кормление моего младшего братишки, и она убежала.

— Александр, — мягко, как ребёнка, увещевал Лабухин, — это ведь не наше пожелание, а решение сверху. Его нужно выполнить, причём в короткие сроки.

— Не мои проблемы. Это вы попросили меня больше у вас не появляться. Сказано — сделано. Не думаю, что стоит и дальше переливать из пустого в порожнее, мне нужно собираться в госпиталь. До него полчаса бежать.

Гость не уходил, он прошёл со мной на мою половину и всё нудил о своём, пока я быстро переодевался. Свою гитару можно не брать, на таких концертах я использовал инструмент из музыкальной школы, её парни прихватят с собой. Так что, застегнув куртку, вместе с гостем покинул дом и, снова дав свой твёрдый отказ участвовать в ближайшее время в их делах, махнул рукой и побежал к речке. Нужно добежать до госпиталя как можно быстрее, Лабухин своим приходом меня изрядно задержал.

На месте уже всё было готово, моя группа тихонько настраивала инструменты в актовом зале бывшей школы, куда начали стекаться раненые и медперсонал, так что я появился вовремя. А под конец концерта и мама подошла. Она у нас по программе последней выступала с двумя песнями. Обе из запретного списка.

Следующие два дня я был неуловим для помредактора и других посыльных с радио. Меня действительно сложно поймать, если только в школе или поздно вечером, когда я возвращался домой. Только эти два дня были выходными. В субботу — укороченный учебный день, а в воскресенье мы вообще не учились, и я спозаранку убежал по своим делам. А что меня ищут, узнавал от родственников или знакомых. Только не обращал внимания, дел действительно было столько, что присесть некогда. Это я будущие дни освобождал, уговорят же меня, вот и бросился на максимум дел, чтобы подосвободиться.

Поймали меня в понедельник в школе. Это была отчаянная попытка, ведь последний учебный день перед зимними школьными каникулами. Видимо, представив, что меня в эти дни вообще отловить будет невозможно, пустили вперёд тяжёлую артиллерию: приехал сам главный редактор, с которым мы успели за всё время сотрудничества неплохо сдружиться. Хороший дядька. И он меня всё же уломал на сегодняшнее вечернее выступление, мол, сверху уже не просто приказывают, а откровенно угрожают. Да и как иначе: в пятницу объявили, что вечером будет моё выступление, а тут раз — и отменили, и всё, молчок. Приказ сверху спущен, так извольте выполнять, иначе на сотрудников обрушатся все те кары, о которых они только слышали. Так что дирекция радио была поставлена в такие условия, что не выполнить приказ просто не могла, и сегодня был тот самый крайний срок, что ей дали. Как в утешение сообщил мне главред, чиновник, который спустил приказ гнать меня ко всем чертям и запретить мои выступления, наказан. Правда, как именно, главный редактор был не в курсе, но больше палки в колёса тот ставить мне не будет. Зато он знал, из-за чего чиновник проявил ко мне такое неприятие. Да тот самый «мэтр» попросил, они родственниками были, чиновник и нажал на все доступные рычаги. Вот ему, похоже, за это по рукам и надавали. Чудо будет, если он вообще на своём месте усидит.

Вот так мы ударили по рукам, договорившись о времени, когда я подойду со своими музыкантами, выступать с ними было моим условием. Более того, сверху спустили приказ: цензуры нет, и заранее прослушивать нас, как ранее, не будут. Такое уже было, и тот опыт был удачным. Слушателям нравилось. О списке запрещённых песен главный редактор уже знал, как и то, что теперь им дали ход, хоть и в единственном исполнении. Раз сказали, прозвучит только единожды, значит, так и будет.

Главред уехал на машине с водителем, а я после уроков побежал по своим, предупредить, чтобы готовились к вечернему выступлению. Это мне привычно вещать на весь Союз, а некоторые сразу стали мандражировать, пришлось успокаивать. Но, надеюсь, не сфальшивят. Маму я застал дома во время кормления Кирилла, тут повезло, обещала быть на месте к нужному часу, сразу после своих уроков подойдёт. Ну и сам я занялся подготовкой и другими делами.